Глаза Грандера на мгновение вспыхнули, но тут же погасли:
Интересная новость. Это все?
Нет. Помогите мне выбраться отсюда.
С чего вдруг?
Я убил Санхурхо, вашего врага.
Оказанная услуга ничего не стоит.
Крезен едва не выругался, а «золотой мальчик» вдруг усмехнулся и гораздо мягче предложил:
Отдохните денька два-три, подлечитесь, а я подумаю.
Несмотря на довольно плотную охрану, назвать тюрьмой загородный дом, куда его поместили, Михаил не мог чисто, светло, кормят на убой, лечат, меняют бинты, есть радио, книги и свежие газеты. Красные, разумеется, но так же набитые трескучими призывами, как пресса на другой стороне.
Оставалось крутить настройки приемника и слушать, что творится в мире. Америка праздновала триумфальную победу Рузвельта на выборах, Португалия сподобилась разорвать дипломатические отношения с Испанской республикой, во французской Палате депутатов подрались эти самые депутаты, несколько кантонов Швейцарии запретили коммунистическую партию. Особенно Крезен оценил комментарий лондонского Форин Оффиса англичане через губу заявили, что не имеют доказательств иностранного вмешательства в Испании.
Но известия из Бадахоса перебили все: Хунта национальной обороны избрала своим председателем Франко. Не успел Михаил как следует обдумать новые расклады, как на следующий день Франко распустил Хунту и тут же объявил себя генералиссимусом и каудильо.
Думал Грандер не три дня, а пять, а когда появился вместе со своим мексом у Крезена, первым делом выписал чек на десять тысяч долларов.
Это что? недоверчиво покрутил в руках квиток Михаил.
Это за Санхурхо.
Крезен криво усмехнулся по чеку можно заблокировать выдачу, в банке можно устроить засаду. Джонни внимательно следил за его реакцией и верно ее истолковал:
Даже если я сейчас отдам вам наличные, это не снимет ваших подозрений. Поэтому предлагаю так: один из наших самолетов завтра вылетает в Париж из Барселоны. Вы можете отправиться с ним и обналичить чек в Париже.
Что-то больно щедро.
У меня на вас большие планы.
Крезен поднял единственную подвижную бровь, а Грандер иезуитски добавил:
Тысяч на пятьдесят. Так что если надумаете, приходите на Авеню Опера, адрес вы знаете.
Перелет в Париж, первый в жизни большой перелет, Михаил почти не запомнил, всю дорогу он думал, стоит ли заглатывать наживку Грандера. Сумма в сочетании с накоплениями могли обеспечить его до конца жизни, особенно в Аргентине, оставалось решить, насколько всему этому можно верить.
В Париже Крезен легко получил по чеку деньги, перевел их в другой банк и оставил там подробные указания. Дальше надо было ехать в Руан, в третий банк, но он, сам не зная как, оказался на
Пляс Пигаль.
Здесь фланировали проститутки в дешевых побрякушках, шляпках с цветочками, большие и маленькие, толстые и худые, с ногами и безногие, на любой вкус. Но когда одна из них окликнула Михаила щербатым ртом, он позорно бежал, проклиная французов-извращенцев: такая не смогла бы заработать и цента в Америке, там никто бы не соблазнился ее уродством!
К черту продажную любовь, к черту тесные обшарпанные номера третьеразрядных гостиниц и обязательные истории с надрывом про больного ребенка, долги за квартиру и прочее! В конце концов, он богат и может себе позволить качественный секс!
Девицу он подцепил походя, в кафе на Клиши обычная рыженькая девчонка, худая, с острыми коленками, но живая и непосредственная. Аперитив, коктейль, пара комплиментов, приличный отель
Крезен не пожалел ни единого франка, потраченного в тот вечер темперамента у рыжей хватило бы на пятерых! Она ухитрилась порвать ему сорочку, исцарапала спину и укусила в плечо, но когда пришел момент, в теле у Михаила будто взорвался фейерверк! И нет, это не разрядка после долгого воздержания и треволнений последних дней, второй раз оказался не хуже, а третий как минимум хорош.
Утром она вложила ему в карман записочку с телефоном и упорхнула, а Крезен поехал в Руан, проверяя, не следит ли за ним кто. Шпики, насколько он мог судить на основании своего богатого опыта, следом не таскались. В Руане деньги отправились из третьего банка в четвертый, американский, где их дожидались инструкции о следующих трансакциях.
Туман с Ла-Манша скрыл величественный собор наполовину, Михаил спрятался от промозглого холода в кафе на углу и заказал самое простое кофе и круассан.
Рядом два юнца студенческого вида вполголоса спорили о Блюме, Испании, анархизме, войне, интервенции Германии и прочих вещах. Крезен даже не стал прислушиваться ну что могут знать домашние мальчики о свисте пуль или тайных пружинах мировой политики?
Газеты вместо серьезных вопросов обсасывали скандал в Палате депутатов один народный избранник бросил другому обвинение в дезертирстве с фронта мировой войны. Ответчик не стерпел и съездил истцу по морде, в схватку немедленно вступили члены обеих фракций, двадцать минут, пока не растащили, правые мутузились с левыми. Их бы туда, в Алькоркон, там можно драться до упаду.
Или до смерти.
Круассан оказался весьма неплох, а кофе вообще прекрасен, еда и тепло привели Крезена в философское расположение духа в конце концов, что ждет его дальше? Метания из страны в страну, попытки добыть денег, а годы идут, ему уже почти сорок, не юноша. Навоевался, что ли? Да, пора бы остепениться и осесть Грандер как знал, что подсунуть в качестве наживки обеспеченность и покой.