Вы уж извините, товарищ Грандер, что я по матери да сапогом, подошел Симон, вытирая платком щеку, привычка такая, у нас же переговорного нет
Пустое, я вяло махнул рукой, глядя, как к нам приближается капитан Грейзе.
Товарищи, республиканцы выдвинули колонны из Мадрида и Толедо, закрывать прорыв. Нам приказ идти дальше и взять Карранке обратно!
Я чуть не застонал погибнуть под Мадридом в боях с фашистами это, конечно, почетно, но тесный железный ящик, полный миазмов бензина, горелого масла и жженого пороха ну совсем не те обстоятельства, в которых я представлял свою героическую смерть.
Но раз взялся тащи.
Симон деловито обошел танк, постукивая сапогом по каткам и тракам:
Бензина хватит?
Не боись, мы четверти бака не истратили.
Тогда заводи.
Адреналин первого боя ушел, руки отяжелели и еле-еле ворочали ставшие невероятно тугими рычаги. Как я ухитрился довести танк до Карранке так и не понял, одно счастье, что городок мятежники уже считали тылом, и мы взяли его совсем легко: марокканцы бежали, нахлестывая коней, в тщетной попытке уйти от пулеметов.
Через город шли ощетиненные стволами грузовики колонны Махно, из кузовов нам приветственно махали и салютовали сжатыми кулаками небритые ребята в черно-красных платках и пилотках, за ними тянулись машины снабжения.
Из танка меня вытащили Ларри на пару с Фимой сам я уже не мог, ныли и болели все мышцы. Ларри озабоченно покрутил меня из стороны в сторону, проверяя, не ранен ли, и только потом успокоился.
Улицы Карранке выглядели, как холостяцкая квартира после грандиозной пьянки: повсюду валялись промасленные тряпки, обрывки бумаги, клочки обмундирования, фуражки и пилотки. Поблескивали вдавленные гусеницами в пыль гильзы и жестяные кружки, с домов и столбов свисали порванные провода. На площади сбились в кучу сдвинутые танками с дороги разномастные грузовики, среди которых я с острым сожалением увидел два «Атланта». Гражданский автобус от капота до кормы пересекала черная размашистая надпись «Испанский легион, 2-я терция, 1-я бандера, 17-я рота». Во всем хаосе глаз выделил знакомое логотип «Кодака» на крохотном магазинчике.
Резкий дребезг заставил повернуться танкисты уже накидали вместо стоек ворот шлемофоны и со смехом гоняли ногами смятую походную фляжку, поднимая столбы пыли, а из переулка бойцы-анархисты гнали небольшую группу пленных с заложенными за головы руками.
Вот черт, пробурчал Фима, ковыряя ножом стык между траками.
Где у нас случилось?
Он зыркнул на меня, но веселей не стал:
Да осколки
Какие?
Черепа Застревают в гусенице так, что не выковырять, я еще с тех времен знаю, как басмачей гоняли, он наконец выцепил и показал грязный обломок лобной кости.
Меня замутило, я отошел за танк.
Лучше бы я этого не делал правую надгусеничную полку украшали засохшее пятно крови и прилипший к нему лоскут кожи с черными волосами.
Блевал я дальше, чем видел, но когда пришла команда возвращаться в Ийескас, уже немного пришел в себя.
Симон, веди сам, я не могу, не готовила меня жизнь к такому.
Да, слабовата ваша буржуазия! хохотнул лейтенант и полез за рычаги.
Ларри помог мне забраться на броню, я со стоном закинул ногу в башню, стараясь не смотреть на скальп.
Едва наша колонна тронулась, в наушниках раздался голос Симона:
Товарищ Грандер, а что ты там пел?
Народную бронетанковую, «На поле танки грохотали».
А спой еще раз, запомнить хочу.
Ага, поддержал командира Фима.
Ну я и спел уже без ора, спокойно и неторопливо. А потом еще раз и еще. Когда мы въезжали в Ийескас, пели уже все кажется, даже Ларри подпевал.
Когда танк встал, мы вылезли не сразу, а только добравшись до последней строчки «И ей он больше не жених». Прослушав доносившийся из люков хор, командир соседней машины присвистнул:
Так это же «Коногон»! Наша, луганская песня!
Брось, пробасил его мехвод, это «Машинист», сибирская!
Становись! прервал их спор полковник Мелле.
Экипажи привычно выстроились перед танками, мы с Ларри, как лица гражданские, остались сидеть в машине, только высунули головы наружу.
Товарищи! Поздравляю вас с первым боем на испанской земле!
Слу
Тихо! рявкнул полковник.
Танкисты проглотили «жим трудовому народу!»
Правофланговая колонна фашистов уничтожена, одна из основных смята и отброшена, резерв размазан.
Ну да, как же, уничтожена, там же полк, не меньше, а мы ну человек пятьсот побили.
Захвачено пять орудий, множество пулеметов и около трех сотен пленных, республиканцы смыкают разорванный фронт.
Ура! гаркнул строй.
Какое, нахрен, ура??? раненым медведем взревел полковник. Два танка потеряно! Два!!! При том, что противник ничего не имел противопоставить! Вы зачем сюда приехали, а? Вы должны жечь танки мятежников и бить фашистов, а не терять свои!
Он обвел всех тяжелым взглядом, дернул губой со смешными усиками а-ля Генрих Ягода и закончил:
Командирам рот немедленно организовать дозаправку машин, затем в порядке нумерации рот получить и загрузить боеприпасы. Горячее питание обещано через два часа. Разойдись!
Озадачив подчиненных по самое небалуйся, он выудил из кармана портсигар и закурил, а вокруг него собрались офицеры.