В голосе принцессы звучали слезы. Кажется, образы прошлого постоянно мучили ее, а теперь обострились в преддверии новой угрозы, обнажая старые раны души.
Братоубийственные войны ведутся по всему миру. С этим ничего не поделаешь, вздохнул жрец.
Я боюсь за отца, за тебя, за всех нас.
«Правильно боишься, ничего хорошего вас не ждет», желчно прокомментировал «зритель».
Но, наверное, впервые Рехи, глядя на этих людей, хотел бы изменить прошлое. Или он просто все глубже проникал в сознание Стража Мира? Тот оказался обычным парнем, ровесником Рехи и ничем особенным не выделялся. Разве только смешил нелепый фиолетовый балахон, в котором было бы жутко неудобно воевать. Да и просто ходить! Жрец и его возлюбленная Мирра в своих многослойных тряпках выглядели совершенно беспомощными созданиями.
Они долго смотрели друг на друга, тихонько вздыхая и смущенно опуская глаза. Потом жрец все-таки
посмел сесть на самый край скамейки рядом с принцессой. Рехи откровенно веселила такая непривычная робость.
«Правильно, парень! Действуй! У вас мало времени! А что? Не все же тебе быть зрителем в моей голове! Про нас с Лойэ всякого насмотрелся. Завидно, небось, было. Ах да, ты же в прошлом», фыркнул Рехи.
Мирра повернулась к жрецу и, слегка приподнявшись, внезапно поцеловала его в висок. Он же в порыве невероятной благодарности, затопившей окрыляющим теплом, коснулся губами ее запястья, но тут же спохватился:
Нет нам нельзя. Ты же принцесса.
Если ты сможешь призвать Силу Стража и мы выиграем эту войну, отец разрешит нам пожениться. И жрецы тоже, шептала Мирра, возвращаясь на свое место. Она ссутулилась и опустила голову, словно сама не верила в удачный исход войны. Кажется, в Белой Крепости уже никто в это не верил.
«Что такое по-же-ниться? недоумевал Рехи. Это вроде бы они вместе будут жить, как все нормальные существа, но при этом должны быть еще какие-то документы. А! Вот! Слово нашлось! До-ку-мен-ты. Додумаются же! Как же весело становится в этих снах».
Мы выиграем. Я сделаю все, что в моих силах. Нет! Все, что выше моих сил!
Жрец восклицал с горячностью неопытного юнца, который на самом деле еще никогда не видел ни сражений, ни смертей. Он вскочил, размахивая руками и шепча какие-то молитвы своим Вестникам Надежды.
Выше сил Мирра покачала головой. Только не убей себя этим! Только вернись ко мне! Пожалуйста!
Мирра. Я Страж, и это величайший груз, юноша опустился на одно колено, заглядывая возлюбленной в глаза. Если мне придется выбирать между жизнью мира и любовью к тебе
Ты выберешь мир. Я знаю. Так нужно.
По округлым розовым щекам принцессы жемчужными капельками покатились слезинки, плечи ее задрожали, но жрец заключил ее ладони в свои, решительно говоря:
Нет. Я выберу тебя! Твою жизнь! А не свою. Мы, Стражи Мира, с момента принятия силы готовы принести себя в жертву. Но не ради абстрактного мира, а ради тех, кого мы хотим оставить в нем, кого жаждем защитить. Если Стражу некого защищать, то зачем ему сила? Когда ко мне явился Верховный Семаргл Деметрий, он спросил, дорожу ли я кем-то.
«Деметрий? Какой такой Деметрий? но тут Рехи внезапно догадался: А-а-а! Так это ж, наверно, полное имя Митрия! Чудеса Деметрий Смешно».
И что ты ответил ему?
Дорожу. Я дорожу тобой, Мирра. Моя милая, дорогая принцесса, моя госпожа! Свет моих дней, путеводная звезда в бескрайнем океане жизни! Мирра!
«Ах вот они как говорили! Складно! Вон что имел в виду старый адмирал. Интересно, а тем самым они занимались тоже как-то иначе?» Рехи невольно рассчитывал на жаркую сцену прямо в саду.
По его разумению, парню и девушке никто не мешал. Слуги куда-то разбрелись, стражники несли караул где-то вне пределов видимости, густые кусты и мягкая трава более чем способствовали продолжению объяснений уже на языке тела.
Но Мирра и ее робкий жрец так и сидели на скамейке, потом юноша потянулся к белой узкой кисти принцессы и едва-едва коснулся бархатной кожи губами. Казалось, воздух колыхался от того, как громко бились два влюбленных сердца, настолько взволновал обоих этот невинный жест. Но потом оба потупились и с тоской вздохнули.
«Ну что за дурачье?.. Опять какие-то запреты придумали!» если бы Рехи имел возможность, он бы с чувством стукнул обо что-нибудь кулаком. Нет, он решительно не понимал людей из прошлого. Этот глупый Страж Мира, очевидно, отправлялся на войну, на верную смерть. И вот уже признался, и девушка отвечала взаимностью. Но вместо чего-то нормального в такой ситуации, в представлении пустынного эльфа, двое простофиль, как послушные дети, сидели на каменной скамье, да еще на некотором расстоянии друг от друга.
«Эх, так и помрешь ты, Страж, не вкусив в этой жизни никакой радости. Слышь, Митрий Или как там тебя, Деметрий! Во! Хы-х! гоготнул Рехи. Слышь, Деметрий, это ты такую жизнь придумал для Стражей? Уныло, скажу я тебе! Ужасно уныло бродить в нелепом балахоне, бормотать призывы о помощи и потом еще и девушек не получать. Ну, вот что ему на самом деле защищать? Ни семьи, ни друзей. Только призрачная возможность когда-нибудь потом получить принцессу. Но потом не сейчас. А умирать ему сейчас, уже скоро».