Следующим на очереди оказался я, и пока меня расковывали от лавки, с руганью и поминанием дерьма Марса, я успел услышать разговор пирата с моим недавним собеседником, чье предложение я так и не смог выслушать. Или не захотел. И так уже этих «горячих, действующих только сегодня» по самые уши. Не знаешь, куда бежать и кем представляться.
Ну, вспомнил? Пора бы уже! тряхнул будущего раба пират, но тот только покачал головой, разведя руками в межнациональном языке жестов «я тебя не понимаю».
Ты что, забыл, что он немой? Хватит время тратить, капитан этого не любит, пошевеливайся давай! осадил напарника тот, что возился с моей цепью и замком. Видимо, заржавела или покрылась патиной из-за морской соли.
Я не вмешивался, отметив лишь три момента: на кой-хрен притворяться немым, если потом начинаешь беседы с первым встречным это слишком странно; эта цепь ужасно гремит и наделала бы много шуму; я скорее сломал добытую в бою бронзовую заколку, чем открыл ее.
Эй, полегче, я сам иду! почти вежливо попросил я пирата, когда тот без всякой необходимости дернул за кандалы, заставляя меня пошевеливаться. Несколько дней без еды, воды и в замкнутом пространстве дали о себе знать, и оказавшись на залитой солнцем палубе я невольно покачнулся, но тут же заморгал, заставляя глаза быстрее адаптироваться к освещению. Попадать в невольники не входило в мои планы от слова «совсем». Поэтому требовалось быстро придумать и использовать шанс на побег.
Давай, шагай, без разговоров, буркнул пират, кулаком между лопаток подгоняя в нужном направлении.
По шатающимся сходням я наконец-то оказался на твердой земле и на пару мгновений остановился, привыкая к отсутствию качки. Но стоять долго мне не дали, кулаком в лопатки (спасибо, что не мечом) предлагая двигаться.
На носилки его положите, куда волочете! Один из пиратов сделал замечание, когда увидел, что триерарха собрались и дальше волочь по земле. Пираты побурчали, но все же уложили триерарха на скромные носилки и дальше понесли.
Амфоры заноси! кричали справа, упорно пытаясь удержаться на качающихся сходнях.
Восемь сюда! Да не десять, а восемь! Ты что, не видишь орали слева, тумаками показывая, что счет неверный.
Да ты мне еще в киафах посчитай, я что, не вижу, что тут и двух лигул не будет двое готовы были вцепиться друг другу в горло, доказывая свою правоту.
скрывали отвратительный запах, а только подчеркивали его, добавляя тошнотворных ноток.
К запахам примешивался звук. Крики, стоны, смех, на форуме бурлила жизнь, и одни привлекали внимание к своему товару, другие проводили сделку, третьи демонстрировали возможность говорящего инструмента И это только торговцы, у рабов тоже были свои звуки! Плач, смех, гневные восклицания или мольбы о смягчении приговора
И, разумеется, существовала четкая градация и классификация. Справа от входа дети, слева старики самый дешевый и бросовый товар. Таких могли купить «на сдачу». Далее отдельно мужчины, отдельно женщины. Иногда можно было увидеть отдельно стоящего раба рядом с текущим хозяином, и услышать что-то вроде «Пятнадцать лет, умеет читать и писать!» Образованных рабов было мало, и они ценились выше.
Отдельно были женщины и девушки первых брали для домашних работ или сельского хозяйства, а вот вторых в постель и для украшения.
Мужчины тоже делились на «обычных» и на «гладиаторов». Первых брали для физических работ, вторых для участия в боях. И я подозревал, что и меня туда тоже могут продать. Хотя была и третья, самая малочисленная, категория мужчин женоподобных, с оленьими глазами и руками без единой мозоли таких предпочитали брать свободные женщины для «работы по дому». У меня тоже есть шанс.
Рынок был огромным, а из-за толпы мы продвигались медленно, и я мог разглядеть все окружающее: и то, как богатый римский гражданин покупает сразу стайку молоденьких девушек, масленно оглядывая их и облизывая тонкие старческие губы. Как один из мужчин-рабов решил показать характер, и его наказывают плетью не отходя далеко от общего «загона». Видимо, этот из должников, а не рожденный раб. Ну, или пленник, как я.
Иногда к капитану подходили и спрашивали про меня, или предлагали помощь в продаже. Однако он коротко отвечал «уже есть покупатель». Самое интересное, что спрос на триерарха, который по прежнему не приходил в себя, и его тащили на носилках, был нулевой. Максимум он удостаивался быстрого взгляда, но ни один не спрашивал цену. Что и понятно этот помрет не сегодня-завтра, чего деньги тратить? Но и на «немого» «покупатель уже есть», что тоже не внушало доверия. Почему-то мы считаем интриги в Древнем мире банальными и простыми, но стоит тебе оказаться в этом временном отрезке, стать участником событий, и интриги, без необходимой информации просто не просчитать.
Я же не привлекал к себе внимание пиратов, опуская глаза вниз, лишь только заметив их взгляды. Послушно шел, не дожидаясь тычков, и к этому моменту своим покорным поведением достиг ослабленного контроля. Уже мой конвой смотрел по сторонам, особенно на молоденьких рабынь, которых для лучшей продажи демонстрировали без тог, буквально, «товар лицом», а я все держал наготове бронзовую заколку, чтобы быстро открыть кандалы, лишь только выпадет шанс на побег. Пока я не очень понимал куда и как бежать. Да и при попытке к бегству, капитану стоит лишь заорать «беглый раб», как меня кинутся ловить все, и в дальнейшем клеймо на лоб это минимум, что меня ждет. Или порка плетью, или смерть тут не церемонились с беглыми, карая таким образом, чтобы одним разом сломать всю волю к сопротивлению. И те потухшие глаза, что я видел у «соседей по каюте» лишь малая часть. Так неудивительно, что вытащили лишь меня, «немого» соседа по лавке с веслом, да триерарха, который не то жив, не то мертв лишь те, у которых еще читается разум (так или иначе). Хотя зачем тащить полумертвого с собой, не пытаясь его добить или вылечить та еще загадка. В общем, использовать шанс побега нужно с умом, ведь он действительно может стать единственным.