Глава 6. Лечебно-успокоительная магия и прочие театральные хитрости
Я сидела на троне. Роскошно отделанное бархатом кресло с резными ручками (и где только достали?) согревало мою пятую точку, но мне все равно было зябко. Сводчатые потолки каменного замка казались недостижимо высокими, вместе с тем производя тяжелое впечатление склепа. Впрочем, изнутри еще ничего. Вот когда мы только подъезжали к каменной пирамиде и ехали между здоровенных каменных блоков, поставленных на попа и уходящих вершинами в небеса, это было жутко. Особенно осознание того, что в любой момент эти каменюки могут сложиться доминошками и раздавить нас вместе с обозом в неаппетитный фарш. Теоретически, назначение подобной конструкции было ясно: внушать ужас посетителям и подчеркивать величие живущих внутри. Но по факту, мебель, картины и прочий скарб вкупе с жильцами (в основном, низкорослыми) казались на фоне подобной архитектуры муравьями, пытающимися обжить пустой холодильник. Дело немного исправляли фрески, идущие по стенам и потолкам, но и тут не обошлось без мании величия: в некоторых помещениях художники попытались изобразить каких-то древних королей, но не смогли справиться с объемом «полотнищ», и в результате на посетителей пялились жуткие вытянутые и бесформенные фигуры, склонные к асимметрии, с крошечными глазками, ртами и ноздрями, но безмерно длинными переносицами, шеями и пальцами.
Впрочем, в зале, предоставленном для спектакля, неизвестный мастер обошелся природными мотивами, и потолки если и давили на меня морально, то только небольшой аляповатостью. И холодно мне было вовсе не от дыхания каменных сводов
Нет на свете таких слов, чтобы описать мои чувства, вещал у моих ног коленопреклоненный Кречет, сверля меня взглядом, как двумя алмазными
бурами. Ох, не об этом я думала, подговаривая Айшу заменить им Вилларда, ой, не об этом. И ведь отступать некуда: позади спинка трона, за ней два метра пустоты. Справа и слева головорезы в роли телохранителей. Впереди деревянная лесенка, задрапированная ковром. Вот по ней-то и карабкался Кречет, попутно зачитывая свой монолог. Уйди, уйди, чудовище. Перестань сверкать на меня глазами из-под этого парика. Я вообще тут ни при чем, и давно уже передумала, просто Айшу не переубедить. И не придвигайся больше ко мне. Хватит. Стоп! Я ведь и каблуком в лоб могу закатить. На глазах у зрителей.
Но вошедший в раж эльф подбирался все ближе и ближе. Как хищник, готовый к прыжку. Тощий и очень голодный бледный тигр. Нет, как охотник. Браконьер-рецидивист.
Я вжималась в спинку трона все сильнее. Заново выточенная под дотошным контролем эльфа корона приобрела уйму мелких деталей, терновым венцом впивавшихся теперь в мою кожу. Вот, уже по виску капелька катится. Может, пота, а может, и крови. А эльф все наступает, наступает. И глаза у него холодные Мамочки! Признаю, я виновата. Я потом попрошу прощения, только уйди!
Как романтично! не выдержала какая-то дама и громко высморкалась в платок. На неё тут же зашикали со всех сторон. Тоже мне, благородные особы. Мало того, что вести себя не умеют, так еще и не могут отличить соблазнение от элементарного насилия. Помогите!
Я знаю, в этом мире светлячку не долететь до Луны, но он может посвятить ей песню
Кречет на мгновение сбил свой «охотничий» взгляд, выуживая лютню из-под плаща. Я судорожно вздохнула. Фух, ну и жуть все-таки. Недаром обитатели «Шмелиного зада» предпочитают с ним не связываться. Ну нафиг такие знакомства. Он вообще человек? В смысле, да, не человек, конечно, а эльф. Но у меня как-то по книгам сложилось несколько иное впечатление об ушастом народе, а тут такая дичь. Как-то видела в научно-популярном фильме операцию на глазу. Там иголку втыкали прямо в зрачок, а пациент был в сознании. Так вот наверное он примерно такие же эмоции испытывал, когда на него наезжал этот здоровенный прибор с иглой, а он не мог даже пошевелиться. Брр.
Так, все. Надо вытряхнуть это из головы. Давайте подумаем о цветочках на лугу, о солнышке и чирикающих воробушках. Вот мышка бежит. Пи-пи-пи. Кстати, писать хочется. Это от волнения, наверное. Не думаем об этом. Цветочки, мороженое, море, золотистый пляж Ом-м. Я бегу по пенным волнам. Надо мной летают жирные чайки, по морю плывет ослепительная белая яхта, а на ней мой принц. Кстати, где он? Мне же в следующей сцене полагается на него смотреть.
Пока я приходила в себя, Кречет пробежался свежеотмытыми руками по струнам и начал петь. Ни диета из сырых яиц, ни недельный отказ от курения так и не избавил его от хрипотцы, и низкий, чуть хриповатый голос звучал так, словно его хозяин действительно прошёл десяток горных перевалов и пережил дюжину штормов на открытой всем ветрам палубе пиратского корабля. Дамы в зале рыдали навзрыд. Вот уже и Её величество едва заметно промокнула уголки глаз. Серьезно? Неужели вы не слышите фальши? Нет, поет и играет он, конечно чисто. Но он же над вами откровенно издевается! А и ладно. Каждый заблуждается в меру своей наивности. А где принц? Блин, не видно с этого места.
Ой!
Я дернулась было, но вовремя сообразила, что никто не откусывает мне кусочек пальца, а просто Кречет напоминает, что пауза затянулась, песня кончилась, еще один монолог тоже, и пора бы уже отнять у него свою руку и сказать следующую реплику. Вот ведь, подкрался. Даже не заметила, как за руку взял. Одно слово жуть