Яков протянул Варваре букет, но видя, что та не спешит брать его в руки, просто положил цветы к ее ногам. В ответ девушка отступила на шаг, нетерпеливо и гневно сверкнув синевой очей. Не вставая с колен, он пополз за ней, раскрыв атласную коробочку и протягивая своей избраннице обручальное кольцо с отчаянной мольбой, горящей в глазах.
Это показалось Варваре Дмитриевне странным и тревожным, словно перед ней предстал другой человек. «Он помешался!» немедленно оформилась в прекрасной голове здравая и осторожная мысль. «Уйти, немедленно уйти отсюда!»
Не смейте ко мне приближаться! Подите прочь, не желаю вас видеть! Не хочу иметь с вами ничего общего! Негромко и твердо сказала барышня, отталкивая от себя руки навязчивого поклонника, еще надеясь, что у того проснется разум, но не тут-то было.
Получив отказ, самозваный жених совсем обезумел и вскочил на ноги, проявив при этом недюжинное проворство. Грубо схватив девушку за запястье, он резко притянул ее к себе, попытавшись поцеловать, и тут же отпрянул, получив звонкую пощечину.
Оплеуха пришлась слева по челюсти и щеке Оснецкого, только вчера пострадавшей от Славкиного пушечного удара. Защищая свою честь, била юная воительница от души, так что ее собственную ладонь обожгло болью от столкновения с каменно-твердой головой настырного поляка.
Удар, пусть и не особо сильный, угодил точно по больному месту, вызвав у того недолгую потерю ориентации в пространстве. Зрение Яшки помутнело, все тело охватила слабость, голова заполнилась пронзительным, неумолчно-давящим гулом.
Варя, мгновенно оценив эффект от своей хлесткой затрещины, не растерявшись, вырвала руку из ослабевших, но все еще цепких пальцев кучера и бегом бросилась к черному ходу в магазин. За порогом ее ждала, поджав узкие губы, сама хозяйка мадам, или, как ее все называли, фрау Ангела Мериин, наблюдавшая всю сцену через приоткрытую дверь.
Оценив ваш несомненный талант и вкус, я приняла вас на службу, Барбара, а вы так беспардонно компрометируете безупречную репутацию моего благопристойного и респектабельного заведения. Не сдержавшись, и словно желая подчеркнуть важность своих слов, она добавила на немецком. Sie haben mich und meinen Salon kompromittiert!* Вы уволены. И впредь попрошу устраивать личную жизнь и разыгрывать интрижки подальше отсюда. Вот расчёт, она достала из ридикюля пятирублевку и протянула её задохнувшейся и мгновенно вспыхнувшей от оскорбительных и несправедливых обвинений девушке.
Справившись с обуревающими чувствами, подталкивавшими её дать резкую и решительную отповедь надменной
немке, Варвара, как можно спокойно и сдержанно, ответила, предпочтя оставить последнее слово за собой:
Прекрасно. Можете не беспокоиться, больше я у вас не появлюсь. Прощайте. Гордо ответила мадмуазель Белозерова. На мгновенье ее охватило сильное желание не принимать деньги или вовсе бросить их к ногам чопорной дойчефрау. Но здраво рассудив, что средства заработаны честным трудом и к тому же будут совсем не лишними в их с матерью стесненных обстоятельствах, приняла ассигнацию из рук г-жи Мериин. Подхватив свою шляпку и сумочку, она без промедления покинула шляпочный магазин через парадный вход. Выйдя прямиком на Любинский проспект, она сразу повернула к Железному мосту, твердо намерившись поскорее оказаться в стенах родного дома, десять лет назад выстроенного отцом на одной из тихих улочек, стоящего по другую сторону Омки Ильинского форштадта.
Выстукивая частую дробь каблучками по брусчатке, она раздраженно и решительно пообещала себе впредь ни в какие торговые заведения и конторы не наниматься, как бы ее не упрашивали и каким бы жалованием не завлекали. «Буду давать частные уроки. Пойду корректором или даже наборщицей в издательство. А может, и вовсе начну писать статьи для газет» мысленно перебирала она собственный, не такой уж и обширный список вариантов получения дохода.
Как ни старалась Варвара идти быстрее, не желая новой встречи с лихачом-извозчиком, нарушившим то, что на английском удачно называют «прайвеси»*, иначе говоря, неприкосновенность границ её надежно охраняемого и сберегаемого личного пространства. Но тот, позабыв обо всех приличиях и вконец распоясавшись, пустился бегом за своей «богиней». И быстро нагнал Варвару.
Спасало ее пока что, на собственный взгляд, лишь то, что здесь, в самом центре города, в разгар дня их окружало множество прохожих, а поблизости и вовсе стоял знакомый городовой.
Яшка, вновь оказавшись рядом с предметом своего страстного обожания, уже не замечая ничего вокруг, выбросив ставший ненужным букет и небрежно сунув в карман обручальное кольцо, постарался снова ухватить непокорную красавицу за руку и остановить.
Постой, никуда ты от меня не уйдешь! Ты моя! Приблизившись, горячечно зашептал он.
Трофим Иванович, громко обратилась Белозерова к городовому, уклонившись от очередной попытки Оснецкого поймать ее запястье и демонстративно игнорируя его. Помогите. Этот мужик, кажется, обезумел. Избавьте меня от его нестерпимого хамства. Прошу вас.
Городовой, громко откашлявшись, промедлив поначалу, но видя, что поляк никак не успокоится даже на глазах у всей приличной публики, идущей по проспекту, безо всякой охоты сделал шаг и встал между лихачом и объектом его безудержной страсти.