Она давила, словно вакуум, высасывая остатки ясности из сознания. Вопросы кружились хаотично, не находя ответов, сталкивались друг с другом, порождая лишь новые порции неразберихи.
Чувствовалось, что где-то рядом, совсем близко, кроется ключ к пониманию, но он ускользал, как вода сквозь пальцы.
Сон, целительный и милосердный, укрыл меня в своих объятиях, воздвигнув хрупкую преграду между мной и той всепоглощающей болью, что сдавливала грудь.
Но с первым лучом рассвета ворох неразрешенных вопросов вновь нахлынул, требуя ответов, словно голодные птицы.
Мать сидела рядом. В некогда лучистых глазах плескалась лишь выцветшая тоска.
Нервный трепет пронизывал руки, губы кровоточили от искусанных ран, а безупречно приглаженные прежде волосы, непокорные и взъерошенные, обрамляли осунувшееся лицо.
Передо мной сидела женщина, постаревшая в одночасье на целую вечность.
Мама, прошептала я, касаясь ее руки дрожащими пальцами.
Где-то в глубине души змеился ледяной ужас, подсказывая, что случилось непоправимое, то, что-то, изменившее мать до неузнаваемости.
Я не могла понять, что именно? Что за чудовищная тень прокралась в наш дом, заставив его замолчать, словно кто-то внезапно выключил звук?
Она резко обернулась, и вырвавшийся из груди вздох разорвал тишину. Мгновение и она заключила меня в объятия с такой силой, словно боялась, что я исчезну.
Я чувствовала, как ее беззвучные рыдания сотрясают её плечи, и мои глаза наполнились слезами.
Она почувствовала влагу на моей щеке, опустила голову и дрожащими пальцами смахнула мои слезы.
Мы должны быть сильными. Главное, что мы все живы
Мама. Амия я задохнулась от волнения, ища ответа в ее глазах, и увидела лишь тоску, непроглядную, как ночная тьма.
Амия жива, только она запнулась, подбирая слова, и по ее лицу пробежала тень, отражающая внутреннюю борьбу: сказать правду или умолчать? Собравшись с духом, она продолжила:
только свадьбы не будет. Принц обесчестил ее.
Эти слова рухнули в моё сердце, словно груда камней, погребая под обломками все мои девичьи мечты о прекрасном рыцаре.
Не выходи пока, предостерегла мама, нервно приглаживая растрепавшиеся пряди.
В усталом взмахе руки читалась обреченность. Дверь за ней неслышно прикрылась, оставив меня наедине с тишиной.
Я вскочила с постели. Внутри клокотала буря, требуя выхода. Хотелось ринуться к сестре, заключить в объятия, передать
безмолвную поддержку, чтобы она знала: я люблю ее и всегда поддержу.
Резко распахнув дверь, я замерла на пороге. Впервые остро осознала, что запрет оставаться в комнате не просто прихоть.
Сейчас, именно в этот момент, необходимо дать родителям решить всё самим, не вмешиваясь, не добавляя лишнего волнения за меня.
И я медленно, с тяжелым сердцем закрыла дверь.
Дом погрузился в могильное безмолвие. Ни звука, ни шороха, ни обрывка голоса. Лишь давящая тишина свисала плотной тканью, пропитанная тихой яростью и бессилием.
Я невзначай услышала, как отец винил себя за то, что случилось, и я первый раз увидела, как он плачет.
Мама прижимала его голову у груди и тихо говорила:
Он принц. Ты не смог бы ему противостоять, тем более он не только запугал Амию расправой над нами, но и применил магию. Она не могла ничего сделать. Мне жаль, жаль растоптанную любовь, но мы живы и все вместе. Нам нужно уехать в другое место, где забудется горе, где нас не знают. Тебе решать, господин мой.
Он же мог просто забрать её в свой гарем и не обрекать её на позор. Почему он не сделал этого? Вопрос повис в воздухе, и отец замолчал, лишь судорожно вздрагивала его широкая спина.
Вся сила, вся уверенность, которую он всегда излучал, словно испарилась, оставив лишь оболочку из сломленного горем человека.
Я тихонько присела у двери, прислушиваясь к каждому слову, пытаясь осознать смысл сказанного. У принца магия?
Нет, я знала про свой дар, но магия, что это? Но, подумав, решила, что это одно и то же.
Просто отец не хотел мне давать надежду на что-то большее, потому что от этого зависела моя жизнь.
«Женщина только тень мужчины»
Спустя несколько дней мне удалось проскользнуть в комнату сестры. С того рокового дня она не покидала её, и по перешептываниям тетушек я знала, что Амия сидит на кровати, почти не притрагиваясь к еде, и безутешно плачет.
Тихонько притворив дверь за собой, я приблизилась к сестре, но она даже не удостоила меня взглядом.
Вся её поза источали отрешенность и безучастность. Её мир рухнул, обратившись в безжизненный пепел, из которого, казалось, уже никогда не восстать.
Застыв в безмолвном объятии, ощутила её тепло и услышала, как моё сердце забилось в унисон с её сердечком, словно оно делилось с ним жизненным импульсом.
Лицо Амии, пылающее от непрошеных слез, тихо струившихся из глаз, медленно повернулась ко мне.
В этом повороте читалась отчаянная попытка усмирить рвущееся наружу, подобно дикому зверю, рыдание.
Она смотрела долго на меня, словно пытаясь в моих чертах отыскать утешение или сказать что-то важное.
Я с тобой сестрёнка, выдохнула я, собрав воедино остатки воли, нарушая безмолвное созерцание.