Батюшки... Он ведь человек хороший да умный. Конечно он сегодня ещё к нам заедет, чтобы убедиться, что здесь всё в порядке. Это он время нам дал поговорить и в себя прийти... Джилл! кричит она и спешит к двери. Джилл, детка, а ну-ка стой! Бросай корову!
А корова, которую ещё и не пытался никто вывести со двора, медленно поднимает на неё свою рогатую голову и тянет недоумённо и испуганно своё душераздирающее «му-у».
Женя, чувствующая как будто под кожей бугрится тёмное, нехорошее веселье, выкрикивает в ответ, уперев кулачки в бока:
Куда бросать?
Обратно в сарай, сбегает она со ступеней крыльца.
И корова, словно всё поняла, несётся, покачиваясь на ходу, вон со двора.
Ах ты ж... задыхается мать от возмущения. Анна, лапонька!
Девочка появляется в дверях и несмело (корова всё же очень страшная) переступает порог.
Доченька, следи за коровкой! А ты, хватает Женю за руку, идём со мной на задний двор. Мыть тебя будем. Жених ведь приедет! Фу, морщится она, чего от тебя разит то так?! Джилл, ну разве можно молодой девушке позволять себе так выглядеть?!
Женя понятия не имеет, как выглядит, хотя если судить по рукам и одежде не хуже, чем все остальные вокруг.
Ничего не понимаю... тянет она. Ты разве не говорила, что корову нужно продать?
Чтобы выбраться из этого странного, пока ещё не то чтобы сильно сказочного мира (магию перекрывает грязная корова и мать, что ведёт себя, словно её родная), нужно действовать по сценарию.
Дурацкой истории «Джек и бобовый стебель».
Женя даже не особо помнит, о чём сказка.
О том, как мальчик украл золото и так нужно поступать всем?
Наверняка, должен быть смысл получше, потому что этот её не устраивает.
С другой стороны выбора нет.
И получить бобы первостепенная задача.
Но мать лишь машет на Женю какой-то тряпкой, что невесть откуда оказалась у неё в руке.
Да плевать на корову!
«Му-у?» звучит позади словно с недоумением, и женщина таки бросает в её сторону быстрый взгляд.
Корова, костлявая и огромная на фоне маленькой бледной девочки, выглядит угрожающе и медленно пробует губами край её рубахи. Словно вот-вот готовится сожрать и самого ребёнка.
Вилли, договаривает мать, теряя интерес к этой картине, важнее, чем корова, которая обеспечит нас на пару дней едой. Он обеспечит нас едой на всю жизнь! Давай, и тянет Женю к неприметной тропе среди высоких зарослей крапивы. Ты давно уже должна была привести себя в порядок. Может он и уехал, чтобы не запоминать тебя такой растрёпанной! Ему ведь хочется думать о тебе и мечтать, а не вспоминать вот этот вот образ! Ну, ты поняла.
Да, конечно, так прям и вижу, как этот план по запоминанию меня в лучшем виде крутится в его лысой голове...
Женя не имеет ничего против
этого мужчины. Но отвлекаться от основного дела досадно.
Что если тут никто не будет давать ей бобы?
Смириться и умереть в муках, пытаясь родить энного ребёночка?
От этих мыслей она бледнеет.
А почему он вообще должен кормить тебя? Лучше, знаешь, ни на кого не надеяться. Ма-ма.
Ха, умная какая стала! Будь ты действительно умная, тебе не пришлось бы задаваться такими вопросами.
И, сказав это, чтобы оно ни значило, женщина довела её за деревянную стену дома и вытащила из-под куста рябины большой ржавый таз.
Неподалёку был виден колодец, к которому она тут же подошла, уже не глядя на Женю, будто собрались они в этом месте вовсе не из-за неё.
Что-то напевая себе под нос, она забросила в глубину колодца ведро и стала ждать, как будто вода набралась бы не сразу.
А если действительно не сразу, то страшно представить, что там за вода...
Женю передёргивает. Ещё не хватало подцепить в этом мире что-нибудь не то... С каждой минутой она всё больше понимает, почему Джилл была не против компании Джека. Впрочем, едва ли она была в чём-то лучше своей матери.
Тут есть какая-нибудь баня или вроде того?
Она... мать вытаскивает ведро наполовину заполненной водой. Ты вообще уже, что ли? Сама ж знаешь, что сгорела баня. Чего стоишь одетая до сих пор, снимай с себя всё, живо!
Вот так? И как она могла сгореть? И почему ты корову на ребёнка оставила? Хотя да, они обе скоро просто упадут от голода... Я, знаешь, уже и не понимаю, как так вышло, что мы вот так живём?..
Конечно, вполне может быть, что всё происходящее условность мира, но...
Что-то Женя в этом сомневается.
Снова меня упрекать вздумала? всхлипывает она вместо того, чтобы злиться. Что я, думаешь, рада этому всему? Вот твоему жениху рада, и за тебя рада. И не позволю тебе погубить своё будущее. Поэтому, давай, снимай с себя всё, я постираю. А пока помыться тебе помогу. И пошевеливайся! Не заставляй меня раздевать тебя насильно. Дурёха, звучит уже совсем не зло, и она всё-таки тянется к Жене, чтобы начать стягивать с неё платье.
Нет, всё же по характеру она не копия её родной матери. Матери-из-родного-мира... Как сказать?
Есть в неё что-то мягкое, слабое, надрывное, но оно идёт рука об руку с безалаберностью и скудоумием.
Впрочем, в этом мире наверное большинство не слишком умны.
Контекст времени и всё такое.
Ладно, соглашается Женя. Это всё неприятно, но ходить грязной тоже не дело.