Вирджиния открыла глаза и потянулась за одеялом, что бы в него закутаться, ругая про себя Мэри. Горничная не потрудилась накануне протопить хорошенько печь.
Одеяла не было. Да и постели тоже, а уж о печи говорить нечего. Вирджиния сидела в кресле в гостиной, в одной лишь сорочке и прямо напротив распахнутого настежь окна. Она продрогла, и кожа покрылась мурашками. Впрочем, возможно, от страха.
- Я хожу во сне - пробормотала Вирджиния. Дожила.
Она спустила ноги на основательно промерзший ковер и встала. Кружилась голова. Вирджиния огляделась в поисках домашних туфель или шали, но очевидно сомнамбулы не беспокоятся о таких мелочах. Пол был очень холодный. Быстро ступая по нему, Вирджиния пошла наверх, надеясь добраться до спальни незамеченной. Надеждам, конечно, сбыться было не суждено: на лестнице она столкнулась с мистером Лэнгли.
- Мисс Эттл?
В сомнамбулизме едва ли было что-то постыдное, но именно стыд Вирджиния сейчас и испытывала. Она стояла на лестнице в одной ночной сорочке (что к слову еще и совершенно неприлично), мелко дрожа от холода. Босая.
- Я Окно в гостиной опять кто-то распахнул. Я слышала, как хлопает створка, и пошла закрыть.
Лэнгли внимательно посмотрел на ее ноги и, конечно же ни слову не поверил. Однако, допытываться не стал. Вирджиния не могла решить, добрый это знак, или нет.
- Одевайтесь теплее, мисс Эттл, - посоветовал Лэнгли, как показалось девушке, со значением. А я попробую добиться толку от двух бездельниц.
Вирджиния пискнула в ответ нечто неразборчивое, а заодно и невразумительное, и побежала наверх. В Мавританской башне было темно, тихо Вирджиния с трудом подобрала слово, но пожалуй, заурядно. Потайная дверь была закрыта. Постель смята. Туфли обнаружились у окна под занавеской.
Разного рода мистические совпадения начали раздражать Вирджинию. Ей снится трость она обнаруживается на портрете, который мисс Эттл прежде в глаза не видела. Ей снится храм, который вовсе и не храм, и этот проклятый треножник, и что выходит? Чертовщина полнейшая. А если прибавить к этому исчезновение писем, то получается, что с Лемондропом и в самом деле твориться что-то неладное, и дело вовсе не в ее впечатлительности. Последнее утешало.
Вирджиния оделась, зашнуровала новые ботинки и, распахнув дверцу шкафа, изучила свое отражение. Хорошо, что растерянность никак не отразилась на лице. И это платье, слишком дорогое, чтобы Вирджиния могла его себе позволить, придает уверенность. Поправив прическу, мисс Эттл спустилась вниз.
Вся жизнь Лемондропа сосредоточилась вдруг в кухне. Мисс Эстерди редко позволяла себе задерживаться там дольше, чем на двадцать минут. Этого вполне хватало, чтобы отдать все распоряжения своим визгливым голосом. Здесь же все домочадцы собирались за одним старым дубовым столом, и горничные лишь слегка смущались, впрочем, им было от чего. Завтрак опять вышел скудный, и положение спасла только миссис Петерсон, принесшая пирог и горячие вафли. И новости.
- Смитсон одолжил мне старые записи, Чарльз, но просил вернуть в целости. Такой славный мальчик, но к сожалению, жуткий зануда. Уверена, именно поэтому Эмма так много занимается благотворительностью. Уверен, что разберешь почерки скряги Смита?
Лэнгли отставил в сторону тарелку с пирогом, отряхнул с ладоней крошки и взял ветхую тетрадь, переплетенную в обложку.
- М-м-м уверен, мисс Эттл разберет. Кофе, мисс Эттл?
Вирджиния не знала, обижаться ей, или воспринимать это, как своеобразный комплимент. Она пролистала несколько страниц, заполненных неровным убористым почерком.
- Думаю, разберу, сэр. И я не откажусь от кофе.
Сьюзан Петерсон приветливо улыбнулась и подвинула к ней тарелку с вафлями.
- Могу поздравить, вы здорово напугали Юджинию Симпсон, даже носу в деревне не показала. Сбежала вместе с дочерью. Думаю, объявится не ближе Брайтона.
Лэнгли хмыкнул.
- Мы напугали, или болтливый язычок мисс Боунс?
Горничная покраснела.
- Это не в упрек, моя дорогая Мэри.
Сьюзан, что там с экономкой, сможешь сыскать?
Жена викария нахмурилась.
- Не в Сэнт-Кэтринс. И возможно даже не в Бате. Даже миссис Блум отказалась, и слишком поспешно, хотя, сам знаешь, как ей нужны деньги. Чарльз, ты секретаря нашел в Лондоне! Поищи там же и экономку.
Лэнгли тяжело вздохнул.
- У меня на это не слишком много времени. Продукты в скором времени закончатся, я ума не приложу, что и где закупалось, а Симпсон не оставила никаких записей. Сьюзан, моя сфера пища духовная.
- Вот и питайся ею! огрызнулась жена викария. Нет, даже не смотри на меня так. Суеверие грех, но работа в этом доме до добра не доводит. Кроме того, я обещала Генри помочь с проповедью.
Лэнгли мрачно на нее посмотрел.
- До сих пор твоей самой лучшей отговоркой было: «Чарли, я не могу за тебя выйти, твоя мать католичка». Примерно так же многословно, глупо и неубедительно. Достаточно просто сказать: «Чарльз, я не хочу».
- «Я не хочу» обычно обижает людей, - заметила миссис Петерсон с усмешкой.
Лэнгли промолчал.
Вирджиния в этот момент почувствовала себя особенно неловко, как всегда, когда присутствовала при разговорах давно знакомых людей. С другой стороны, ей было очень любопытно узнать что-то о своем хозяине. Во всяком случае, Вирджиния ощущала себя просто клубком противоречий. Так что и голос она подала, раздираемая этими же самыми противоречиями и не вполне в себе уверенная.