Рождественским утром Северус сидел за кухонным столом со своей обычной чашкой кофе. Проводить это время года в одиночестве считалось печальным событием в Святом Мунго сообщали о вдвое большем количестве попыток самоубийства во время рождественских каникул. Но Северус не чувствовал меланхолии. Было какое-то умиротворение в том, чтобы просто сидеть здесь, со спящим ребёнком на коленях, зная, что позже они спустятся вниз и приготовят порцию успокоительного для желудка (всегда приносящего деньги после Рождества).
По крайней мере, ты не болтаешь без умолку, как твой блаженный папаша, сказал он мальчику, положив руку на спинку малыша и изучая последний номер «Практического зельеварения». Время в Большом зале было сущим адом, да ещё эта тявкающая дворняжка болтала как сорока.
Па!
Северус чуть не опрокинул свою чашку. Опустив голову, он встретился взглядом с парой ярко-зелёных глаз.
Па бух, тихо сказал мальчик. Се бабух бай-бай*.
Да, действительно
Гайи.
Северус моргнул.
Да, это ты. Я рад, что ты знаешь своё имя.
Гайи бай-бай.
Ты поспал, сказал Северус, задаваясь вопросом, понимает ли ребёнок что-нибудь из этого как разговаривать с восемнадцатимесячным ребёнком? И вообще, как с такими малышами разговаривать? Но теперь ты проснулся.
И ты говоришь как идиот, Снейп, заявляя ребёнку очевидное.
Гайи сит?
Северус немного подумал, а потом рискнул предположить:
Ты хочешь сидеть у меня на коленях?
Дя бдя.
Хорошо.
Мальчик оглядел кухню и сморщился, увидев незнакомую обстановку. На мгновение Северусу показалось, что Гарри сейчас заплачет. Но малыш снова посмотрел на него, маленькой ручкой вцепившись в чёрную мантию.
Дя бу.
Нет, покачал головой Снейп. Северус. Я Северус.
Гайи.
Северус.
Эвву.
Достаточно близко, кивнул Северус. Ну что, Гарри может, спустимся вниз и приготовим успокоительное для желудка всем этим невыносимым болванам?
Эвву.
Северус взглянул на ребёнка и обнаружил, что ему не так больно, как могло бы быть, при виде этих кошачьих глаз. В отличие от тех, которые он помнил, глаза Гарри были очень живыми и, казалось, смотрели на него так, как раньше мало кто смотрел.
Послушай, ты становишься сентиментальным, старик.
Северус отбросил эту мысль и встал, держа ребёнка на одной руке. Но он не сразу направился к лестнице в подвал, а подошёл к окну и отдёрнул занавеску, открыв ярко-голубое небо и улицу, покрытую сверкающим снегом. Укутанный белым одеялом, Паучий тупик не выглядел таким обветшалым, как обычно на самом деле вокруг было почти красиво.
Смотри, сказал Северус, поднимая Гарри повыше, чтобы ему было лучше видно, сегодня Рождество
* * *
А потом я остался с тобой.
Да, ты остался со мной, Северус протянул руку и убрал непослушную прядь со лба Гарри.
А потом ты усыновил меня по крови.
Да.
Гарри задумался.
А если бы тебя не было дома, когда пришёл почтальон?
Полагаю, он оставил бы коробку на моём крыльце, сказал Снейп.
Про леденящий холод он умолчал. Проклятая Петуния! Этот счёт ещё не закрыт, и, верный своей природе, Северус копил злость. Во всяком случае, с годами его гнев только рос. Если им когда-нибудь доведётся встретиться снова что ж, Альбусу лучше будет отвернуться.
А если бы я тебе не
понравился?
Ты имеешь в виду, Северус поднял бровь, если бы ты оказался маленьким монстром, который заляпал шоколадом всю мою кухню и стащил печенье?
Я не хотел, хихикнул Гарри.
Я уверен, что печенье само по себе не залезло к тебе в карман.
Нет, я про шоколад. Бисквиты я хотел стащить, но шоколад был этим несчастным случаем.
Таким же несчастным случаем, что произошёл у вас с мистером Уизли в ванной на прошлой неделе?
Ага, точно таким, кивнул Гарри с поразительным для шестилетки нахальством.
Что ж, сказал Снейп, жаль, что я сейчас не могу отправить тебя обратно, верно?
Без сомнения, Поппи Помфри и Молли Уизли нахмурились бы при этом замечании, но Гарри только усмехнулся:
Я всё равно не влезу в коробку.
Тем более жаль. Северус подоткнул одеяло вокруг мальчика, убедившись, что его ноги хорошо прикрыты. Теперь пора спать, Гарри. Завтра приедет Люпин, и я уверен, что ты хочешь хорошо отдохнуть перед игрой в подрывного дурака, которой будешь его донимать.
Дядя Лунатик? воскликнул Гарри, и Северус готов был пнуть себя за то, что сообщил эту волнующую новость, как раз когда мальчик укладывался спать.
Только если ты сейчас же заснёшь, добавил Северус поспешно и неискренне (если бы только с волком было так просто, как уложить Гарри спать).
Ладно, Гарри улыбнулся. Спокойной ночи, Северус. Увидимся на Рождество!
Спокойной ночи, Гарри.
Снейп постоял, глядя на укрытого одеялом мальчика, и тихо вышел из комнаты, прихватив по дороге несколько разбросанных носков. Люпин настоял на том, чтобы приехать, как он делал каждое Рождество, Пасху, день рождения Гарри, и всякий раз, когда мог вырваться между праздниками. Что ж, размышлял Северус, бросая носки в корзину для белья, могло быть и хуже. Когда Люпин не превращался в кровожадного зверя, он мог быть сносной компанией. не то чтобы Снейп когда-нибудь сказал ему об этом.