Да, думаю. Но вот в чем вопрос, мистер Малфой, сами-то вы когда-нибудь думали о том, каким бы стали в этом случае? Когда-нибудь задумывались... за все эти годы, поступая так, как поступали, а правильное ли решение приняла тогда Шляпа?
В следующий миг Люциус оказался рядом. Прежде, чем Гермиона успела что-то сообразить, он, тяжело и быстро дыша, с яростью схватил ее обеими руками за плечи. Его дыхание обожгло, когда Малфой толкнул ее назад к столу. Пытаясь как-то сохранить контроль над ситуацией и самой собой, Гермиона все же почувствовала, что снова начинает задыхаться. Она знала, что зашла слишком далеко и его реакция не стала неожиданностью. Сердце билось, как сумасшедшее, но все же, несмотря на очевидный гнев Люциуса, не опасность пугала сейчас, а уже знакомое чувство возбуждения. Даже в таком уязвимом положении, схваченная, она чувствовала, как триумф экстаза от власти над этим мужчиной стремительно несется по венам.
Прижимая Гермиону к столу, он наклонился еще ниже. Заведя обе ее руки за спину, Люциус одной схватил сразу оба запястья, а другой обхватил тонкую шею. Гермиона почувствовала, как крупная мужская рука ощутимо сжимает горло. Испугалась на секунду, но сразу же заметила, как та расслабилась, а большой палец медленно и чувственно начал поглаживать шею. И это прикосновение тут же отозвалось обжигающим толчком в самой ее сущности. Гермиона ощутила, как становится влажной.
Горящим от ярости взглядом, Малфой уставился ей в глаза. Продолжая обжигать дыханием, он упорно не отрывал взгляд от ее лица. Казалось, прошла целая вечность, но Гермиона понимала,
что не может и не хочет избавиться от стального капкана, в который поймал ее этот человек. Наконец он заговорил.
Кто вы, мисс Грейнджер? Что в вас такого? Почему спустя всего несколько минут, вы выворачиваете меня наизнанку, заставляя говорить о том, что лучше оставить похороненным в самом глубоком омуте памяти? лицо Малфоя было сейчас всего в нескольких дюймах, и коктейль из его дыхания и аромата заворожил окончательно.
Он продолжил, будто пытаясь взглядом проникнуть в ее душу:
Я безумно заинтригован, мисс Интересно, что можно узнать, если вывернуть наизнанку вас это тоже может оказаться чем-то невероятным, не правда ли?
Гермиона оставалась зажатой между ним и своим столом. Его ноги с силой прижимались, и она не могла не заметить, насколько длинными и сильными они были. И не могла не ощутить, как между их прижатыми животами уже пульсирует нечто твердое и жесткое свидетельство его собственной жажды. Не имея возможности двинуться, Гермиона отчаянно хотела оказаться еще ближе к этой пульсирующей твердости. Не отрывая ладони от шеи, Люциус продолжал большим пальцем гладить ее, посылая дрожь удовольствия сквозь каждую клеточку кожи, до которой дотрагивался. Глаза Гермионы невольно закрылись, не в состоянии выдержать жар, все нарастающий между их телами, мыслями, душами и голова откинулась назад. Сил выносить то, что происходило сейчас между ними, не осталось.
Пожалуйста сорвалось с губ едва слышно.
Что это было? притворно удивляясь, чуть насмешливо протянул Малфой.
Ответом послужил лишь судорожный выдох единственное, на что она оказалась способна.
Пожалуйста смогла выдавить, наконец, снова.
И, не удержавшись, вскрикнула, когда он сильней сжал запястья своей сильной рукой и дернул назад, заставив упасть поперек стола.
Склонился над ней.
Пожалуйста, что? чувственно прошептал прямо в ухо.
Гермиона смогла только низко, гортанно застонать, как не стонала никогда в жизни. И немедленно почувствовала, как желанная твердость толкнулась к ней. Она выгнулась ему навстречу, заставляя простонать в ответ. Происходящее было настолько эротично, что Гермионе казалось, она сможет кончить от одного его голоса, но нет, Господи, как же хотелось прикосновений. Кожа горела, а внутренности будто превратились в лаву.
С трудом прошептала.
Пожалуйста, дотронься до меня Люциус прикоснись ко мне.
Как скажешь, девочка, шепот обжег ухо.
Все еще не открывая глаз и не думая ни о чем, она почувствовала, как правая рука оставила шею. Потом опустилась и вот уже Гермиона ощущает ее на своем колене. Пальцы, осторожно поглаживающие кожу, заставили дернуться снова. Медленно, очень медленно его рука двигалась по бедру, поднимая юбку, и добираясь до нижнего белья. Гермионе казалось, что сейчас она умрет. Все существо сосредоточилось на этих пальцах, которые, дразня и мучая, двигались туда, где в них нуждались.
Гермиона мучительно застонала, пытаясь толкнуться им навстречу. Она все еще чувствовала его восхитительную твердость и не сомневалась, что Малфой сейчас также безумно желает близости. Его самообладание поражало и волновало, но она уже не могла сосредоточиться ни на чем, как только на том, что с ней делает его рука. Потому что сейчас пальцы, наконец, коснулись ее складок и раздвинули их. Гермиона резко вздохнула. Господи, она знала, что это будет быстро несколько прикосновений к ее так долго томящемуся, жаждущему зародышу, и ей конец.
Внезапно, Люциус неожиданно вставил палец глубоко во влагалище, тут же присоединив к нему второй. Чувственный шок заставил Гермиону выгнуться на столе, слыша, как он зашипел над ней. Но, прижавшись еще сильней, даже не пытался сделать хоть что-нибудь для себя.