Казалось, прошла целая вечность, когда Люциус наконец заговорил:
Оно принадлежало моей матери
Я поняла еле выговорила Гермиона.
Между ними ненадолго повисло молчание, но потом Малфой снова проговорил:
Прекрасна
Да, прошептала Гермиона. Оно действительно прекрасно.
Нет Это ты в нем прекрасна
Чувствуя, что сейчас расплачется или упадет в обморок, Гермиона закрыла глаза и зажмурилась, отчаянно пытаясь взять себя в руки.
И тут же поняла, что Люциус берет ее ладонь и выводит из спальни матери прочь. Они вернулись к себе, где он быстро переоделся в строгую, но красивую дорогую мантию, и привел в порядок волосы. Сегодня он не убрал их в низкий хвост, а позволил свободно струиться по плечам. И Гермиона уже в который раз откровенно залюбовалась этим мужчиной.
Бросив на себя последний взгляд в зеркало, Малфой повернулся к ней и, снова ничего не говоря, протянул
руку. Гермиона коснулась его пальцев и, наконец, сказала то, что пыталась сказать вот уже несколько последних минут:
Спасибо.
Не ответив, Люциус только улыбнулся и вывел ее из спальни.
Внизу Гермиона набросила на плечи черный бархатный плащ, опасаясь, что вечер конца лета может оказаться прохладным, и обернулась к Малфою. Тот обнял ее за талию, поднял палочку и аппарировал обоих к официальной резиденции министра магии.
49. Прием
Аппарировав прямо к резиденции действующего министра магии, Люциус с Гермионой оказались у самых ворот особняка. Гермиона, привычно ощущая головокружение, так крепко вцепилась в мантию Малфоя, что первое, увиденное ею по прибытии, стали побелевшие костяшки собственных пальцев, которые она так и не могла оторвать от темной ткани. Смутившись, она медленно подняла глаза и встретилась взглядом с Люциусом. Который, убедившись, что с ней все в порядке, вдруг усмехнулся, и на лице его появилась знакомая надменная гримаса. Точно такая, какую видела Гермиона всего несколько недель назад, когда они столкнулись во «Флориш и Блоттс». Преследуемая ощущением, что время вдруг повернулось вспять, Гермиона удивленно уставилась на него, ожидая, что же будет дальше.
Несколько секунд они не двигались, а просто внимательно смотрели друг на друга. Но потом губы Малфоя чуть дрогнули в улыбке, которую он тут же согнал с лица и протянул знакомым надменным тоном:
Мисс Грейнджер Несмотря на вашу реакцию, буду признателен, если вы все-таки отпустите мою мантию. Не хочу, чтобы она измялась.
Он использовал почти те же слова, что и тогда, но Гермионе, даже понимающей, что это случилось не так давно, показалось, что на самом деле с тех пор прошло уже много-много лет. Засмеявшись, она прислонилась лбом к груди Люциуса, вот только пальцы тем не менее не убрала. Наоборот, стиснула еще крепче, а потом, глубоко вдохнув его запах, подняла голову и достаточно категорично заявила:
Даже не собираюсь! Ты мой И я никогда не отпущу тебя.
Малфой ничего не ответил, но на губах его снова появилась улыбка, на этот раз очень довольная. Скользнув ладонями Гермионе под плащ, он крепко прижал ее к себе за талию, поглаживая ткань платья кончиками пальцев, и она вдруг ощутила, как откуда-то изнутри словно наполняется покоем, уверенностью в себе и счастьем.
Ты готова? мягко спросил Люциус.
Гермиона кивнула, наконец-то убрала ладошки с его мантии и взяла под руку. Малфой уверенно позвонил в дверной колокольчик. Двери распахнулись, и, бросив друг на друга последний взгляд, они вошли в огромный холл, заполненный толпой ярко одетых людей.
Понятно, что все присутствующие мгновенно замолчали и уставились на них. Гермиона с Люциусом, делая вид, что не замечают этого, спокойно сняли верхнюю одежду, отдав плащ и мантию подошедшему слуге. Повинуясь правилам приличия, народ возобновил прерванные разговоры, и теперь на скандальную пару поглядывали лишь искоса, хотя и часто. От столь пристального внимания, а еще от жадного взгляда Люциуса, которым он обжег тело, когда снимал с нее плащ, Гермиона вздрогнула и невольно поежилась.
На ее счастье, к ним почти сразу приблизился, оставивший ради этого своих собеседников, Кингсли Шеклболт, который расцеловал Гермиону в обе щеки.
О, дорогая, спасибо, что пришла. Выглядишь сегодня совершенно потрясающе, после этого он повернулся к Люциусу с гораздо менее теплым, но все же вежливым выражением лица, и протянул ему руку. Люциус, приветствую тебя. Добро пожаловать.
«Как приятно, что, обращаясь к Люциусу, Кингсли использовал имя, а не фамилию» поймала себя на мысли Гермиона.
Малфой распрямил плечи и, нацепив на лицо свою обычную бесстрастную маску, пожал протянутую ладонь.
Господин министр, он слегка наклонил подбородок. Приветствую вас.
Облегченно выдохнув, Шеклболт гостеприимно махнул рукой:
Проходите же. Берите бокалы, угощайтесь. Хочу заметить, что, несмотря на приближающуюся осень, в здешнем парке по-прежнему царит роскошное великолепие. Очень очень рекомендую ознакомиться с ним, с этими словами он улыбнулся (в основном, конечно же, Гермионе) и отошел.
Перед Люциусом и Гермионой тут же возник официант с подносом, уставленным напитками, они взяли себе по бокалу шампанского и потихоньку двинулись в глубину дома. Производящий впечатление особняк в стиле короля Георга и впрямь смотрелся очень элегантно.