Боже, как я устала но не буду пить много: боюсь, голова будет болеть. Сегодня пришлось так интенсивно работать, да еще и аппарировала сейчас.
Ничего не ответив, Малфой мягко, но настойчиво потянул Гермиону к себе и положил ладони ей на голову. Он раздвинул пальцы так, чтобы кончиками надавить на какие-то определенные точки. Гермиона уже открыла рот, собираясь спросить, что же такое он делает, когда заметила, что глаза Люциуса закрыты, а губы еле заметно шевелятся, произнося какое-то заклинание. По телу стремительно разливалось живительное тепло, и уже скоро Гермиона ощутила, как напряжение и боль куда-то исчезают. Голова прояснилась, туман перед глазами рассеялся, словно по волшебству, да и вообще, она вдруг почувствовала себя совершенно спокойной и даже какой-то обновленной, наполненной изнутри необъяснимой силой. Отстранившись, Гермиона уставилась на Люциуса широко открытыми глазами.
Но Малфой лишь загадочно улыбнулся и протянул:
Так лучше?
Намного. Спасибо, нежно улыбнулась ему Гермиона.
Какое-то время они сидели и расслабленно молчали, прижавшись друг к другу, но потом Гермиона ощутила, как непосредственная близость Люциуса снова заставляет ее напрячься (как сегодня утром, в министерстве): кровь побежала по жилам быстрее, а по телу, охваченному все возрастающим и возрастающим жаром, уже нет-нет да пробегала волнующая чувственная дрожь. Повернувшись, она глянула на Малфоя и заметила, что его настроение тоже изменилось: будто почувствовав ее состояние, он тоже задышал тяжелее, бездумно шаря по комнате беспокойным взглядом.
Больше не в силах сдерживаться, Гермиона отставила бокал и, перекинув ногу через Люциуса, уселась у него на коленях. Ощущение власти над этим гордым и самолюбивым магом уже кружило голову, заставляя вожделеть еще сильнее. Она наклонилась и лизнула его губы, раздвигая их языком и проникая им дальше в горячую вкусную влажность. И Малфой ответил ей Так же жадно и страстно. Схватив ее за затылок и с силой прижав к себе. Гермиона попыталась немного отстраниться, но не получилось: он держал ее крепко. Голодный, чуточку жестокий поцелуй его был бы почти болезненным, если бы такой Люциус Малфой категоричный и властный не возбуждал ее сейчас еще сильнее привычного (нежного и ласкового) любовника. Гермиона хотела его так сильно, что сознание снова начало туманиться, а жар, охватывающий тело, угрожал сжечь заживо.
А когда, наконец, он потянул ее за волосы и оторвал от себя, то в глазах его Гермиона прочла столь сильное желание, сопротивляться которому казалось просто невозможным. Люциус заговорил, и низкий чувственный голос напоминал сейчас рычание:
Хочу, чтобы ты ласкала меня ртом. Прямо сейчас. Опускайся вниз.
Его слов было достаточно, чтобы внутренности тут же скрутило судорогой желания. Втянув в себя воздух, Гермиона замерла в ожидании. Очень хотелось услышать, что же он скажет дальше, и как подействуют на нее его слова. И Люциус продолжил. Низко... Чувственно Так, что по телу побежали мурашки.
Ты не расслышала? Я сказал, что хочу чувствовать твой вкусный горячий рот на своей плоти. Прямо сейчас.
В воздухе как будто разлилась какая-то странная магия: голос Люциуса словно проникал в нее. И не только в уши, Гермионе казалось, что каждое его слово (такое высокомерное и холодное) словно касается ее, как язык касается клитора или соска, жаждущих ласки. Тугая пружина вожделения начала сжиматься еще сильней, и Гермиона решила поэкспериментировать: она упорно не двигалась с места, пристально уставившись на Малфоя.
Я бы не советовал тебе противиться. Ты же знаешь, что я не люблю, когда меня заставляют ждать
Его голос был сладок как мед, и холоден как лед. Гермиона невольно запрокинула голову.
Говори Еще! Я хочу слышать тебя с трудом удалось простонать ей.
Бровь Люциуса слегка приподнялась, и по его лицу скользнуло холодное любопытство.
«Притворное любопытство! Он же явно знает, что я испытываю сейчас!»
Однако он послушно продолжил прежним тоном:
Ты же понимаешь, чего я хочу, девочка. Сейчас мне не нужны слова, что могут слететь с твоих очаровательных губок. Даже самые приятные. Я хочу, чтобы ты ласкала меня. Сосала, гладила мою плоть языком, вбирала в себя, как можно глубже. Чтобы ты задыхалась от того, что делаешь, и наслаждалась этим.
Теперь она застонала уже громче, и звук ее изощренного сладкого мучения эхом отразился от стен комнаты.
«Боже! Почему мне кажется, что он дотрагивается. Он ведь даже не коснулся меня!»
Я я всегда задыхаюсь, когда ласкаю тебя ртом И мне нравиться это, хрипло пробормотала она, так и не понимая, что происходит с ее телом.
Малфой наклонился чуть ниже и с силой сжал ее бедра. Так, что Гермиона даже почувствовала, как ногтями он слегка впивается в ее плоть. Впивается и шипит:
Так чего же ты ждешь? Сделай это, ведьма!
Голова закружилась еще сильнее, и Гермиона почти что кончила. Почти. Ключевое слово. Потому что до оргазма ей все ж таки чуточки чего-то не хватило. И будто поняв ее состояние, Люциус сжал бедра еще сильней.
Ай! Мне больно.
Ты никогда не жаловалась прежде его голос по-прежнему дышал надменностью.