тихо в комнаты свои. Встретили они меня, точно чужие, хотя и было в них чисто, стояли на полках привычные книги, лежали в ларцах привычные вещи. Вероятно, это я сам стал здесь чужим, не принадлежащим более ни сему месту, ни сему миру.
Подошел я к дневнику своему, стоящему на подставке возле окна, теперь у меня был огромный журнал, в который я нередко записывал многое просто для удовольствия ума. Я отметил последнее, что сделал: внес сведения о походе, о штурме, о Менелаге, о том, как открыл портал. Прежде чем возвращаться в Стоунхелм, я решил остаться на время в покоях своих, дабы сосредоточиться в знакомой обстановке и еще раз все обдумать. Взял я с полки один из томов со своими записями, нашел в нем описание наших планов некрополя, Черепа Теней, возможного жертвоприношения, перечитал его и долго сидел в размышлениях на убогом ложе своем.
В задумчивости я ощутил чье-то присутствие, оно было знакомым, и я не повернул головы, пока вдруг не почувствовал, что некто распустил мне волосы они упали мне свободно на плечи.
Сиди смирно, владыка, раздался за спиною голос.
Я покорно оставался в том же положении, пока Геральда привычными движениями обновляла мою прическу. Не заботливо, как мать сына, убирала она меня, но отстраненно, словно готовила тело к погребению. Закончив, она обошла меня и посмотрела мне в лицо. Сохранила душа наставницы способность испытывать сильные чувства, но она редко выдавала их.
Знала я, что ты это сделал, лорд Арантир, проговорила она. Больше некому. Увидела открытый портал и поняла, что найду тебя здесь. Не хотела спускаться к тебе, да решила проверить напоследок, в пристойном ли виде собрался ты к ней, и не зря, как вижу. Рада, что на прощание принесла тебе хоть какую-то пользу.
Я встал перед матерью Геральдой и молча поцеловал ее руки. Она коснулась лба моего и сказала холодно:
Не задерживайся здесь, иди, тебе пора. Вот теперь прощай, лорд Арантир.
И ушла.
* * *
Было уже почти утро, а помощник мой все не возвращался. Наконец стражи сообщили мне, что прибежал вурдалак и принес кристалл. Я понял, что погиб мой подручный, успев напоследок, как и велел ему долг, направить ко мне контролируемое им существо и передать драгоценную вещь. Помолился я за душу верного и попросил у Асхи для него достойного места он пожертвовал собой, выполняя ее волю. Невосполнима каждая такая потеря, поскольку преданность в мире нашем есть явление поистине редчайшее.
Между тем стражи привели пленников. По разговорам я понял, что Менелаг мертв, и отправился взглянуть на его приближенных. В глубине души я сожалел об участи великого ученого, ставшего игрушкой в руках демонов и потерявшего на том всю свою силу. Он сам решил судьбу свою, сделав выбор, противный воле Асхи, и оставалось о том только скорбеть.
К моей досаде, не было среди пленных того, кого я более всех хотел увидеть. Сбежал щенок-демон, перебив половину стражи, и неизвестно куда направился. Беспокойство вызывала юная дева племянница погибшего Менелага. Всей душою она была предана делу покойного дядюшки, знала тайны его и по наивности своей могла доверить их демонам. Положение осложняло и то, что происходила она по одной из линий из древнего имперского рода Соколов. Она упоминалась в пророчестве, гласившем, что стены темницы демонов рухнут, когда умрет последний Сокол, и не было известно иных наследников рода сего, кроме этой девы. Следовало бы мне сразу отправить ее в Эриш под бдительное око Геральды, но она знала много секретов храма, и не стоило пренебрегать этими сведениями. Она сильно горевала, была в ярости из-за потери своей, и я решил дать ей время успокоиться, а затем уж говорить с нею и взять с собою на остров, равно как и мага приятеля Менелага: я знал, что он принимал участие в раскопках. Допрашивать приспешника колдуна я был готов со всей суровостью, при надобности применяя весьма жестокие способы, жизненно важны были имеющиеся у него сведения, но деву следовало сберечь. Я распорядился, чтобы их отвели в отдельное помещение, более удобное, чем общая камера, и с девой обращались пристойно, не причиняя ни малейшего вреда.
До того как взяться за мага всерьез, надлежало позаботиться о полученной драгоценности. Я разместил кристалл возле портала и залюбовался сокровищем. Увы, у меня было мало времени на подробное его изучение, хотя он наверняка таил в себе и неизвестные свойства, кои следовало бы раскрыть, раз Асха вручила мне столь редкую вещь. Не хотелось мне оставлять его, но пора было готовиться к отплытию, да еще кто-то из небрежных наемников моих дернул ненароком рычаг, поднимающий решетки камер, выбежали из них пленные слуги Менелага и с криками бросились врассыпную. В испуге оглядываясь на меня, стражи помчались
за ними. Я предоставил им своими силами загонять пленников обратно, сам же принялся за сборы.
Мои приближенные снаряжали захваченный ночью корабль Менелага. Перекладывая немногочисленное свое имущество, я обдумывал, отчего душа моя испытывает столь тягостное чувство, словно рядом нечто чужеродное, и куда мог податься отпрыск адского владыки. Он был один, не имел, по всей вероятности, представления о том, в каком направлении двигаться, иначе не попал бы к Менелагу, а сразу вместе с кристаллом добрался бы до реликвии. Следовательно, не знал о ней. Отчего же не сообщили ему демонопоклонники столь важную вещь?