Почему ты не даешь ему что-нибудь от боли? спросил Рагнар, наблюдавший за процедурой. Он стоял рядом, и я чувствовала тепло его тела.
Нечего дать. В моем времени есть лекарства, которые убирают боль. Здесь их нет.
А мак? Настойка мака?
Я посмотрела на него с удивлением, на секунду оторвавшись от шитья. Опиум, конечно. Как я не подумала?
Есть маковые головки?
У Ингвара должны быть.
Принесите. Сделаю настойку для Эйнара и для других раненых.
Пока я заканчивала зашивать рану последние стежки, самые трудные, кожа уже начала отекать притащили мешочек сухих маковых головок. Коричневые, с мелкими семенами, гремящими внутри. Я быстро объяснила Милаве, которая появилась среди зевак, как готовить настойку не слишком крепкую, чтобы не убить, но достаточную для обезболивания. Показывала на пальцах пропорции, рисовала в воздухе.
Три дня лежать, сказала я Эйнару, перевязывая рану чистой (относительно чистой) тканью. Если встанешь раньше, швы разойдутся. И никакого эля, только вода и бульон.
Опять? простонал он. Попытка улыбнуться превратилась в гримасу боли. Я же только оправился от последнего раза!
В следующий раз не лезь под нож.
Рагнар рассмеялся. Короткий, резкий смех.
Она права. Хотя Ульф полез под меч, не под нож. Глупец. Думал, что страх перед колдовством сильнее страха передо мной.
Будут еще, тихо сказала Хильда, вернувшаяся с тряпками и ведром воды. Она начала оттирать кровь с пола, морщась от запаха. Многие боятся её.
Пусть боятся, Рагнар пожал плечами. Движение было изящным, несмотря на его размеры. Страх это уважение. А уважение это власть.
Он посмотрел на меня. На мои окровавленные руки кровь засохла под ногтями, въелась в кожу. На порванный плащ, пропитанный кровью. На бледное лицо я чувствовала, что меня вот-вот снова вырвет, желудок сжимался спазмами.
Идем. Тебе нужно отмыться и переодеться.
Я могу сама...
Идем, повторил он тоном, не терпящим возражений. Железные нотки проскользнули в его голосе.
Я последовала за ним, шатаясь. По дороге пришлось остановиться меня снова вырвало на снег. Желтое пятно на белом, пар поднимается в холодном воздухе.
Прости, прошептала я, вытирая рот тыльной стороной ладони.
Первая смерть всегда тяжела, сказал он неожиданно мягко.
Он привел меня не в мою каморку, а в свои покои отдельное помещение в дальнем конце длинного дома, отгороженное толстой дубовой дверью. Там была настоящая кровать с резными столбиками в виде драконов, их пасти оскалены в вечном рыке. Сундуки, окованные железом. Оружие на стенах мечи, топоры, щит с вмятинами от ударов. И медвежья шкура на полу, густой бурый мех.
Раздевайся, сказал он, наливая воду из керамического кувшина в медный таз. Вода плеснулась, несколько капель попало на пол.
Что?
Ты в крови. Раздевайся, я не буду смотреть.
Он отвернулся к окну, скрестил руки на груди. Я колебалась, потом стянула окровавленную рубашку. Ткань прилипла к коже, пришлось отдирать. В комнате было тепло здесь очаг горел всю ночь, угли еще алели.
Я быстро омылась холодной водой, стараясь не думать о том, что Рагнар в трех шагах от меня. Что мы одни в его спальне. Что он только что убил человека, защищая меня и Эйнара. Руки все еще тряслись, и я заметила глубокий порез на правой ладони видимо, поранилась, когда держала ткань. Кровь уже запеклась, но рана была рваной.
В сундуке есть чистая одежда, сказал он, все еще не оборачиваясь. Его силуэт четко вырисовывался на фоне светлого окна. Возьми что подойдет.
Я открыла сундук. Скрипнула крышка. Женская одежда платья, рубашки, плащи. Всё качественное, дорогое. Тонкое льняное белье, шерстяные платья, расшитые серебряной нитью. Одежда его мертвой жены.
Это... это вещи Торунн?
Были. Теперь твои. Мертвым не нужна одежда.
Я выбрала простую льняную рубашку и синее шерстяное платье. Ткань была мягкой, приятной на ощупь.
Всё было немного велико Торунн была выше и крепче меня. Платье висело на мне, как на вешалке.
Можно обернуться?
Он повернулся, окинул меня взглядом с головы до ног. Взгляд задержался на моем лице, потом опустился к рукам. Он заметил порез на руке.
Ты ранена.
Это ничего, просто...
Покажи.
Он подошел ближе, взял мою руку. Его пальцы были теплыми и удивительно мягкими для воина. Он осмотрел порез, повернув ладонь к свету. Глубже, чем я думала видна была подкожная клетчатка.
Нужно зашить.
Я сама не смогу, рука дрожит...
Я сделаю.
Он усадил меня на край кровати, сам присел на корточки передо мной. Промыл рану спиртом я зашипела от боли, острая, жгучая боль потом аккуратно зашил. Его движения были уверенными, опытными. Стежки ровные, аккуратные, лучше моих на ране Эйнара.
Откуда умеешь?
Война учит. Не всегда есть лекарь рядом.
Он закончил, завязал последний узел, перевязал чистой тканью. Его пальцы задержались на моем запястье на секунду дольше необходимого.
Тебе идет синий цвет. Торунн предпочитала красный.
Расскажи о ней.
Не знаю, зачем я спросила. Может, чтобы разрядить напряжение, которое повисло между нами. Может, из любопытства.
Рагнар сел на кровать рядом, матрас прогнулся под его весом. Жестом пригласил меня сесть рядом. Я села на самый край, держа дистанцию между нами было два фута пустого пространства.