Нежная... она использовала слово, которого я не знала, но тон был презрительный. Сплюнула в грязь рядом с моими ногами, покачала головой так, что её тройной подбородок заколыхался.
Я молча скоблила слизь с кишок тупым ножом с деревянной рукояткой, потемневшей от крови многих забоев. Стараясь не думать о бактериях. Мои руки уже покрылись мелкими порезами от грубой работы красные полосы на распухших от холода пальцах. В моем времени это означало бы курс антибиотиков. Здесь возможную смерть от заражения.
И тут случилось то, что изменило всё.
Один из воинов Эйнар Рыжая Борода вбежал во двор. Его обычно уверенная походка превратилась в шатающиеся шаги пьяницы. Он держался за живот обеими руками, словно пытаясь удержать внутренности на месте. Лицо серое, как утренний пепел в очаге, на лбу пот, несмотря на холод. Капли стекали по вискам, смешиваясь с грязью на щеках.
Он что-то прокричал голос был хриплым, срывающимся. Я уловила только "Ингвар" оказалось, это имя местного знахаря.
Ингвар... Гудрун покачала головой и показала рукой вдаль, за частокол. Уехал. Роды.
Эйнар согнулся пополам, колени подогнулись, и он рухнул на четвереньки прямо в грязь. Его вырвало. Рвотные массы забрызгали сапоги стоящих рядом. В них была кровь темная, почти черная.
Все отшатнулись. Женщины прижали к себе детей, мужчины отступили на шаг. Кто-то прошептал слово, которое я уже знала "проклятие". Другой сделал знак от сглаза сложный жест пальцами.
Но я узнала симптомы. Кровавая рвота, острая боль, бледность. Похоже на язву желудка. Без лечения он умрет. С лечением... может быть, выживет.
Мед! крикнула я, пытаясь вспомнить слово. Мой голос прозвучал резко в наступившей тишине. Мед... есть?
Все уставились на меня. Десятки глаз удивленных, недоверчивых, испуганных.
И капуста, добавила я, показывая руками размер кочана. Свежая.
Зачем? спросила Гудрун медленно, прищурившись так, что её глаза превратились в щелочки в складках жира.
Как объяснить? Мой словарь не включал "антибактериальные свойства" или "витамины".
Лечить, сказала я просто, показав на Эйнара, который всё
еще стоял на четвереньках, дрожа. Я... пробовать... помочь.
Ты? Эйнар поднял голову, посмотрел на меня мутным взглядом. Кровь запеклась в его рыжей бороде. Ведьма?
Не ведьма. Знаю... немного... лечить.
Кто-то засмеялся резкий, лающий смех. Молодой воин с едва пробивающейся бородкой, имени которого я не знала. На его щеке красовался свежий шрам след от недавней стычки.
Женщина из болота хочет лечить? Лучше позови настоящего знахаря!
Ингвар далеко, прохрипел Эйнар. Каждое слово давалось ему с трудом, на лбу выступили новые капли пота. Я... умру... до его возвращения. Пусть... попробует.
Гудрун сомневалась это было видно по тому, как она теребила край фартука, испачканного кровью и жиром. Но кивнула.
Через полчаса принесли мед темный, тягучий, в глиняном горшке с отбитым краем и капусту, еще покрытую утренней росой. Я пыталась объяснить жестами, что нужна теплая вода, чистая ткань. Показывала, как кипятить воду, но меня не поняли просто принесли теплую из котла, где варили кашу.
Смешала мед с водой в деревянной чаше, помешивая пальцем ложки не дали. Мед растворялся медленно, оставляя маслянистые разводы на поверхности. Заставила Эйнара выпить. Он морщился то ли от боли, то ли от приторной сладости но пил, мелкими глотками. Кадык ходил вверх-вниз с усилием.
Капусту мелко нарезала ножом это было мучительно долго, лезвие было тупым и зазубренным и выжала сок через грубую ткань, которая царапала ладони.
Пить, приказала я. Медленно. И... я показала, как лечь на бок, подтянув колени к груди.
Милава, которая прибежала посмотреть вместе с другими рабынями, переводила мои жесты и обрывки слов остальным. Её голос был взволнованным:
Она говорит, что в животе... что-то плохое. Мед поможет.
Я пыталась массировать точку от тошноты на запястье Эйнара точку P6, как учили на курсах первой помощи, но он дернулся, отдернул руку так резко, что чуть не ударил меня.
Не трогай! Колдовство!
Не колдовство, попыталась объяснить я. Это... это как... но слов не было. Как объяснить акупрессуру людям, которые верят в троллей?
Через час Эйнара вырвало снова. Я держала его голову, чувствуя, как дрожит его тело от спазмов. Крови было меньше, но она все еще была темные сгустки в желчи.
Три дня, я показала на пальцах. Только мед, капуста, вода. Никакого... я не знала слово "мясо", показала на висящую тушу свиньи, с которой всё еще капала кровь, этого. Никакого эля.
Воин не может жить без мяса и эля! возмутился кто-то из толпы. Голос был скандализованным, словно я предложила отрезать Эйнару руку.
Тогда воин умрет, ответила я резко.
К вечеру весть разнеслась по всему поселению как пожар по сухой траве. Люди перешептывались у колодца, обсуждали у кузницы. Пришел Рагнар. Его сопровождали трое воинов с факелами солнце уже садилось, окрашивая небо в цвет крови.
Я сидела рядом с Эйнаром в его углу длинного дома. Он лежал на боку на медвежьей шкуре, укрытый овчиной. Лицо всё еще серое, но дыхание стало ровнее.
Рагнар присел на корточки рядом, посмотрел на Эйнара, потом на меня. В свете факелов его глаза казались почти черными.