Вода была ледяной. Тонкая корка льда хрустнула, когда я опустила в кадку руки. Я умылась быстро, дрожа. Зубы стучали так сильно, что я боялась их сломать. Милава подошла сзади, молча взяла мои волосы и начала заплетать косу. Ее пальцы были теплыми и ловкими. Она шепнула, дыхание щекотало ухо:
Не плачь. Не бойся. Они... она подобрала слово, презирают слабых.
В свертке, что бросила мне озлобленная на весь мир женщина, оказалось грубое льняное платье серое, бесформенное, с заплатами на локтях. Я надела его, чувствуя, как колется ткань. Она царапала кожу, оставляя красные полосы. В моем мире я носила мягкий хлопок и кашемир. Здесь придется носить грубый лен, от которого чесалась кожа.
Женщина Хильда, как я узнала позже повела меня через длинный дом. Утренний свет пробивался сквозь дымовое отверстие, освещая клубы дыма от свежеразожженного очага. Мужчины завтракали, сидя на длинных скамьях вдоль стен. Они отрывались от деревянных чаш с кашей, провожая меня взглядами. Я видела их лица загорелые, обветренные, со шрамами. Светлые волосы были заплетены в косы или собраны в узлы. От них пахло кожей, потом и прогорклым жиром. Кто-то что-то крикнул голос был пьяный уже с утра. Остальные засмеялись грубым, гортанным смехом. Я не поняла слов, но тон был очевиден грубая шутка. Кто-то свистнул нам вслед.
Рагнар сидел в резном кресле в конце зала. Спинка была украшена головами драконов, потемневшими от времени и дыма. При дневном свете я смогла разглядеть его лучше. Морщины глубокими бороздами прорезали лоб и щеки, седина серебряными нитями пробивалась в светлой бороде, заплетенной в две косы. Шрамы один через бровь, другой от уха до подбородка. Но глаза умные, внимательные, цвета зимнего неба. Он был одет в темную тунику с серебряными застежками в форме волчьих голов.
Подойди, сказал он.
Это я поняла. Подошла, остановилась в трех шагах. Соломенное покрытие пола шуршало под босыми ногами.
Он заговорил. Быстро, уверенно. Голос был глубоким, с хрипотцой. Я уловила "будущее", "доказать", но общий смысл ускользал. Его руки лежали на подлокотниках большие, с выступающими венами и старыми шрамами от мечей.
Медленнее, попросила я. Пожалуйста. Я... плохо говорю.
Он прищурился, морщины в уголках глаз стали глубже. Наклонился вперед, повторил медленнее:
Ты говоришь из будущего. Докажи.
Как?
Скажи, что случится. Скоро. Что можно проверить.
Я лихорадочно думала. Сердце колотилось так сильно, что я боялась, он услышит. Мой древнескандинавский не позволял сложных объяснений. Нужно что-то простое.
Буря, сказала я. Через... я показала на пальцах семь, дней. Сильная. С севера.
И?
Корабли. Потонут.
Чьи корабли?
Я пожала плечами, пытаясь подобрать слова:
Кто-то... без разрешения... набег...
Рагнар понял, усмехнулся. Улыбка обнажила крепкие желтоватые зубы:
Торкель. Да, он готовится. Думает, я не знаю.
Он встал, кресло скрипнуло. Он оказался выше, чем я думала мне пришлось задрать голову. Подошел близко. Слишком близко. Я почувствовала запах мед, кожа, дым. И что-то металлическое, как
кровь. Заговорил медленно, четко, его дыхание касалось моего лица:
Семь дней. Если буря придет ты моя провидица. Если нет сожгу.
Простые слова. Жестокий смысл. Его глаза буравили меня, ища страх.
Понимаешь? спросил он.
Да.
Но сначала вопрос. Я попаду в Вальгаллу?
Это я знала. И знала ответ. Его рука легла на рукоять меча непроизвольный жест.
Нет, сказала тихо. Ты умрешь не в бою.
Его рука дернулась к мечу. Лицо потемнело, челюсти сжались. Я быстро добавила, путаясь в словах:
Но... легенда! Ты станешь легендой. Тысяча лет помнить. Дети знать имя.
Грамматика хромала, но он понял. Рука медленно опустилась. Он смотрел на меня долго, потом повернулся к залу:
Хильда! крикнул он.
Седая женщина подошла, шаркая ногами. Склонила голову, ожидая приказа.
Дай ей место. Работу. У очага, приказал Рагнар. Потом мне: Семь дней. Учись жить здесь. Учись говорить нормально. И молись своим богам о буре.
Он отвернулся. Широкие плечи под туникой стена, отгородившая меня от его внимания. Разговор был окончен.
Хильда схватила меня за локоть пальцы, как клещи и потащила прочь, бормоча что-то недовольное. Я уловила только "лишний рот" и "безумие ярла". Ее дыхание пахло луком и кислым элем.
У меня было семь дней. Чтобы выучить язык получше. Чтобы дождаться бури.
И чтобы понять, как выжить среди викингов, если буря не придет.
Глава 2: Знание - сила
Утренний туман стелился по земле, превращая двор в призрачное болото. Дыхание вырывалось изо рта белыми клубами, а пальцы уже онемели от холода, хотя солнце едва поднялось над частоколом.
Началось всё с того, что Хильда поставила меня помогать при забое свиней. Точнее, обрабатывать кишки для колбас. Если вы никогда не чистили свиные кишки в IX веке, считайте себя счастливчиком. Это ад, помноженный на вонь и холод.
Я стояла по колено в грязи смеси крови, нечистот и глины, которая чавкала при каждом движении. Подол грубого платья намок и прилип к ногам как вторая кожа. Руки онемели от ледяной воды, которую приходилось черпать из деревянной бадьи со слоем льда на поверхности. Гудрун толстая женщина с руками как окорока и лицом красным от постоянной работы у огня орала на меня. Её голос резал уши, как скрежет ножа по камню. Половину слов я не понимала, но общий смысл был ясен я работаю слишком медленно.