Некоторые камни светятся мягкий голубоватый блеск появляется, когда на них падает ультрафиолет из посадочного модуля. Это люминесценция. Такая реакция наблюдалась даже в лунных породах, доставленных на Землю.
Я поражаюсь красоте планеты и ловлю себя на мысли: «Ну что за фантастика!» Но ведь это все геология! Реальные природные процессы, которые выглядят чудом даже для тех, кто шарит в науке.
Заброшенный стадион встречает нас цветом. Граффити на обломках стен, на облупленном покрытии, на блоках полуразвалившихся трибун. Где-то размазанные буквы неизвестных алфавитов, оставленные впопыхах, где-то четкие рисунки, сделанные руками тех, чьи сердца бились в ритме улиц. Краски потускнели, но не исчезли под натиском радиации и слоями метеоритной пыли. И в этом стихийном памятнике шумной молодости, дерзкой свободе и безрассудной вере в себя больше жизни, чем в любом отреставрированном музейном экспонате.
Каждый занят делом. Без суеты, без лишних слов, студенческий конвейер работает по схеме, которую привык держать в голове.
Дежурные поварята расставляют вдоль трибун палатки с попкорном, хот-догами и ватой на основе синтезированного сахара. Техника подключена к кораблю, кабель закреплен через стабилизатор, чтобы не мешал передвижению. Крышу над полевой кухней держат два гравикрюка, а рядом на столе аккуратно выставлены стаканчики с дымящимся какао.
У трибун несколько первокурсников дорисовывают плакаты с нестандартными рваными краями. Я различаю там названия факультетов и разные подписи: «Нас не догонят», «В чем сила, крат?» (Крат астероид главного пояса, открыт 11 октября 1937 года российским и советским астрономом Григорием Неуйминым, прим. ред.), «Это не баг, это фича», «Патронум, давай, до свидания». Селен суетится среди художников и отдает указания, как крепить флаги, чтобы все выглядело эстетично. Нет, ну в ней точно дремлет земной маркетолог.
Техники у голографического проектора действуют слаженно: один калибрует крепление, второй сверяется с параметрами на экране, третий устанавливает усилитель сигнала ближе к центру, чтобы картинка держалась при всех скачках траектории. Как же это красиво, когда все винтики механизма работают как одно целое.
Вольфрам припарковал «Хаос-Вектор» чуть выше уровня поля. Прожекторы выстроены по оси так, чтобы охватить каждую зону. В кабине виден наш грозный капитан, и от одного его тяжелого взгляда мое лисье тело начинает трепетать. Он не вмешивается в работу сокурсников. Молча наблюдает.
Я смотрю на студентов нашей академии и чувствую, что мои ноги подкашиваются. Не из-за яркого света, бьющего по глазам, не с непривычки к атмосфере планеты «Ошибка Маленького принца» и не
от запаха расплавленных силикатов. От восторга и гордости.
У Тихона Церия действительно дар. Он умеет сплотить. Уверена, не силой, не угрозами доверием. Он не заставлял подчиняться, но давал каждому почувствовать себя частью общего дела.
В одном из писем Эйнштейна можно найти слова: «Стремитесь не к успеху, а к тому, чтобы ваша жизнь имела смысл».
Вот и Церий следует этому завету: когда человек понимает, зачем он нужен, он выложится на максимум. Не ради медали или похвалы, а потому что верит. В дело. В людей рядом. В самого себя.
Я никогда не встречала нашего директора, но я бы хотела с ним поговорить. Спросить, как он этого добивался. Сказать спасибо. За этих ребят. За то, что среди всего вселенского безумия мне выпала честь учиться рядом с ними. Мы что-нибудь придумаем. Обязательно. Вместе мы найдем способ победить Патронум.
Иначе просто и быть не может. Воздух пахнет железом, озоном, а еще азартом, драйвом, свободой и безбашенной любовью. Кстати, о ней
Глава 27. Аксис рейв
Игра называется «Аксис рейв», говорит он и, проигнорировав мою нарочитую важность, мягко разворачивает меня к себе. Тебе, как землянке, проще всего представить баскетбол. Только корзин будет больше, чем две. А мячей как планет в родной Солнечной системе.
Черт тебя подери, Аурум, со всей этой земной романтикой.
В телефонном разговоре мое второе «я» настоятельно велело держаться от тебя подальше. И я всегда слушаю Никель. Мы с ней одно целое. Мы действуем вместе, как две платы одной системы. Как сопряженные кванты в запутанном состоянии где бы ни находились, всегда реагируем сплоченно. Мы с ней играем в одной команде.
Но почему я так хочу, чтобы пас мне передал загадочный второй пилот?
Площадка перестраивается и превращается в полигон для «Аксис рейва» адаптированной для космоса версии баскетбола. Я о нем уже читала в школьной методичке. Игру разработали специально для нестабильной гравитации. Под ногами голографический корт, покрытие которого реагирует на давление и распределяет нагрузку в реальном времени.
Кольца парящие, автономные, каждое двигается по траектории, основанной на модели трехмерного хаотического маятника. Их движение зависит от алгоритма с переменными начальными условиями, поэтому предсказание пути требует расчетов сразу в нескольких координатных системах.
По периметру поля размещены гравитационные модуляторы мощные генераторы с плазменной стабилизацией. Визуально все будто пульсирует: в одной зоне тебя притягивает к поверхности, в другой чуть приподнимает, как в невесомости.