Я едва заметно кивнул ему в знак приветствия. Да, возможно, он прав. Но своего решения я не изменю. Майор отвернулся, демонстративно поправляя сумку с медикаментами.
Мой взгляд скользнул по лицам зрителей. Я искал Катю и, наконец, нашёл. Она стояла чуть поодаль от основной толпы зрителей, рядом с Ольгой, которая приехала с дочкой, чтобы поддержать меня на соревнованиях.
По лицу Кати было заметно, что она волнуется обо мне. Она ловила каждый мой шаг, каждую мою гримасу сдержанной боли. Закусывала губу так, словно она чувствовала всё, что ощущал я.
Но стоило ей поймать мой взгляд, как на её лице расцвела улыбка. Неуверенная, тревожная, но искренняя. Она подняла руку, сжала кулак и резко дёрнула его вниз старый добрый жест: «Борись! Держись! Я с тобой!» Я улыбнулся ей в ответ, широко и обнадёживающе, и подмигнул.
Вероятно, это выглядело немного дурашливо, потому что она фыркнула и улыбнулась шире, махнув рукой. Ольга, заметив наш обмен улыбками, тоже улыбнулась и помахала мне рукой, а потом шепнула что-то дочке на ухо и показала в мою сторону. Девочка посмотрела в мою сторону, а затем серьёзно кивнула мне. Теперь пришла моя очередь фыркнуть. Уж очень забавно это выглядело со стороны.
Участники, на старт! Прозвучал громкий голос главного судьи. Адреналин резко ударил в кровь, приглушая боль и обостряя чувства.
Я подошёл к своей дорожке, третьей слева. Соперники крепкие парни с других курсов, одни из лучших бегунов училища уже заняли свои места. Некоторые бросали на меня оценивающие, слегка удивлённые взгляды. Но я проигнорировал их, сконцентрировавшись на дорожке передо мной.
Я занял позицию. Правую ногу я поставил чуть вперёд, левую, с травмированным коленом, отставил чуть назад, для устойчивости. Центр тяжести сместил вперёд, на переднюю ногу, готовясь к первому шагу. Руки согнул в локтях, расслабив плечи. Колено тут же напомнило о себе глухим, назойливым нытьём. Я сжал зубы, мысленно скомандовав себе: «Терпи, Громов. Терпи и делай».
Устремил свой взгляд вперёд, вдоль беговой дорожки, к первому повороту метров через двести. Весь мир сузился до этой линии асфальта, до ожидания резкого свистка судьи, до собственного дыхания. Я сознательно замедлял его, гася учащённый стук сердца. В ушах зазвенело. Гул трибун, перешёптывания курсантов, даже свист мартовского ветра всё отступило, стало далёким, неважным. Остались только моё тело, натянутое как струна и готовое к старту; боль в колене назойливый спутник, напоминающий о цене; и холодная, стальная решимость заплатить эту цену.
Внимание! резкий, как щелчок хлыста, голос судьи прорезал тишину.
Мышцы напряглись до предела, превратившись в сжатые пружины. Я вобрал в себя воздух, заполнив лёгкие до отказа. Мысленно представил не беговую дорожку, а Грачёва. Его уверенное, наглое лицо. Орлова в больничной палате. Ольгины слёзы.
Сегодняшний забег перестал быть хоть и важным, но просто соревнованием. Это стало началом моей охоты, первый шаг на пути к реализации моего плана.
Медленно выдохнул. Струйка пара вырвалась изо рта и тут же растворилась в прохладном воздухе.
Марш!
Я сорвался с места. Колено пронзила острая боль, будто в него всадили раскалённый гвоздь. Я чуть не споткнулся, но инерция первого шага вынесла меня вперёд. Я сделал глубокий вдох, сжал зубы, выдохнул.
«Работаем,»
сказал я себе и продолжил бежать.
Я решил использовать знакомую по прошлой жизни технику бега. Здесь, в 1965-м, она ещё не стала нормой даже для спортивной элиты, но у меня она была отработана до автоматизма.
Вместо того чтобы рваться вперёд в азарте старта, как это сделали большинство парней вокруг, я сознательно сдержал первый порыв. Длинная дистанция это не спринт. Здесь главное экономия сил и расчёт.
Я сфокусировался не на скорости, а на темпе. Нашёл свой, глубокий и устойчивый ритм дыхания: вдох на два шага, выдох на два. Ровные, размашистые шаги без излишнего выноса голени вперёд. В противном случае я тратил бы силы впустую. Лёгкий наклон корпуса вперёд от лодыжек, а не от пояса. В таком положении сама гравитация помогала бежать. Руки работали расслабленно, двигаясь вперёд-назад вдоль корпуса, без лишнего размаха или скованности. Я просто поддерживал ритм, задаваемый ногами. Экономно и эффективно.
Первые сотни метров я позволил более горячим головам уйти вперёд. Я держался в плотной группе, но не в самой гуще бегущих, выбирая относительно чистую траекторию.
Сейчас для меня важна была не позиция в забеге, а ощущения. Я внимательно прислушивался к телу: к работе лёгких, к биению сердца, к тому самому ритму, который должен был стать моим союзником на многие километры. Я прекрасно знал, что настоящая битва за лидерство начнётся позже.
Наконец, первый километр остался позади. Соперники начали сдавать. Кто-то замедлился, запыхался, сбился с ритма. Я же, упрямо держа свой заданный темп, начал плавно, без суеты, настигать и обходить отстающих. Сначала одного, потом другого.
Я ловил их удивлённые, а местами и растерянные взгляды: как так, этот «хромой» идёт ровно и обгоняет нас? Но мне было не до них. Мои глаза видели только дорожку впереди, уши слышали лишь собственное дыхание и стук сердца, а тело послушно выполняло команды мозга.