Космонавт. Том 2
Глава 1
Пока всё шло, как по маслу.
Мы начали выполнение фигуры «зеркало» Борисов шел впереди, я дублировал его маневры с точностью до метра. На третьем витке, когда мы развернулись против солнца, я вдруг почувствовал легкий, едва уловимый рывок.
Словно кто-то слегка дёрнул самолёт за хвост.
Я нахмурился, пробежал взглядом по приборам. Обороты в норме, давление масла стабильное, температура в пределах допустимого. Всё в порядке.
Или нет?
На следующем вираже, когда я начал доворачивать, ручка управления вдруг стала тяжелее. Не критично, но ощутимо будто в системе что-то сопротивлялось. Я сильнее нажал на педаль, парируя крен, и в этот момент услышал едва различимый скрежет где-то в глубине фюзеляжа.
Что за чёрт
Громов, ты отстаёшь! в шлемофоне раздался голос Борисова.
Я взглянул вперед дистанция действительно увеличилась.
Понял, исправляю, бросил я.
Добавил оборотов, подтянулся. Но рули по-прежнему отвечали с какой-то странной задержкой.
«Такого быть не должно», подумал я и проверил триммеры всё в норме. Шасси убрано, закрылки на месте. Но что-то было не так.
Борисов, у меня начал я, но тут же замолчал.
'Что докладывать? Никаких явных признаков поломки нет. Может, просто показалось?
Но когда мы пошли на следующий маневр боевой разворот я понял: не показалось.
При резком наборе высоты двигатель на секунду захлебнулся. Не заглох, нет просто будто кто-то перекрыл ему воздух на долю секунды. А потом я почувствовал запах горючего.
Я резко опустил нос, проверяя крыло. Никаких видимых повреждений, утечек нет. Но запах усиливался.
Громов, что у тебя? снова Борисов.
Я не ответил. Вместо этого перевел взгляд на приборную панель температура масла росла. Медленно, но неуклонно. Стрелка уже была в желтой зоне.
«Это не просто случайность, подумал я и сжал ручку управления, чувствуя, как самолёт стал чуть хуже слушаться. Что-то не так с топливной системой. Но что?»
Мы вышли на финальный этап проход над трибунами. Борисов дал сигнал, и мы синхронно снизились, пролетая над головами зрителей. В этот момент я почувствовал новый рывок. И на этот раз он был сильнее. Следом из-под капота повалил дым.
Чёрт! выругался я.
Громов! крикнул Борисов.
Я ответил не сразу всё внимание было сконцентрировано на приборы. Давление масла падало. Температура зашкаливала.
Отказ двигателя, коротко бросил я Борисову.
Но почему? Мы же проверяли всё перед вылетом! Дым становился гуще. В кабину потянуло гарью.
Громов, уходи на посадку! Немедленно! скомандовал Борисов.
А то я сам не понимаю. Я резко сбросил газ, начал разворачиваться. Но самолёт вдруг клюнул носом будто что-то заклинило в управлении.
«Прекрасно Рули не слушаются», мысленно проговорил я.
Я сильнее нажал на педаль, почувствовав сопротивление.
«Саботаж?» продолжил я мысленный диалог с собой.
Мысль промелькнула на долю секунды, но я отбросил её. Сейчас не время строить догадки.
Теряю управление! коротко доложил я.
Сбрасывай скорость, держи прямо! в шлемофоне голос Борисова был резким, но спокойным.
Я перевёл взгляд на полосу. До неё ещё метров триста.
«Дотяну? подумал я и сам же себе ответил: А куда деваться? Дотянешь, Громов!»
Двигатель захлебывался, дым валил уже сплошной пеленой. Но самолёт ещё слушался.
Я сбросил обороты, выпустил закрылки. Шасси Чё-о-орт Шасси не выходит.
Механизм заклинило! сквозь зубы выругался я. Придется садиться на брюхо.
На трибунах уже заметили проблему. Люди вскакивали с мест, показывали в мою сторону.
«Нельзя паниковать», подумал я, мельком взглянув на суету, которая творилась на земле.
Я с силой потянул ручку, выравнивая самолёт. Дым резал глаза, но полосу я видел. Главное было не задеть ангары, потому что там были люди, а жертвы нам не нужны. Не в мою смену, как говорится.
Последние метры казались вечностью. Земля приближалась слишком быстро.
Удар.
Скрежет металла. Искры.
Я вжался в кресло, изо всех сил удерживая штурвал.
«Хоть бы не перевернуться», подумал я, стискивая зубы.
Самолёт пронесся
«двое суток покоя». Я тут же засунул в карман эту бумажку, забыв о ней, и направился к кабинету Крутова.
Дверь была приоткрыта. Постучав для виду, я вошёл без ожидания ответа. Крутов сидел за столом, курил «Беломор» и что-то писал. Увидев меня, он отложил ручку.
Садись, Громов. Он указал на стул. Рассказывай всё подробно. Пока ждём доклад механиков.
Я сел и начал с самого начала: странный рывок, запах горючего, заклинивание управления. Крутов слушал, не перебивая, лишь изредка задавая уточняющие вопросы. Когда я закончил, он откинулся в кресле и задумался. Его пальцы барабанили по столу.
Ты уверен, что перед вылетом всё проверил? наконец спросил он.
Так точно. Я лично осмотрел машину вместе с дядей Петей. Всё было в норме.
Крутов кивнул. В этот момент в кабинет вошёл главный механик старший лейтенант Воробьёв. Его лицо было серьёзным, в руках он держал какую-то деталь, обёрнутую в промасленную тряпку.
Товарищ майор, версия подтвердилась, это диверсия. Воробьёв положил на стол металлическую трубку с треснувшей резьбой. Вот причина отказа.
Я присмотрелся. Это был топливная труба.