Старому вождю было плевать на военные успехи и человеческие заслуги сына. Все это было ничем по сравнению с тем, что он считал его священным долгом. Ульф презирал Агвида за его стремление походить на людей, равно как и всех людей в целом, и нисколько этого не скрывал.
Возможно, Ульф, тихо вздохнула Илва. Трудно радоваться чужому счастью, заведомо зная, что тебе оно не светит...
Не преувеличивай! отмахнулся вождь с кривой усмешкой. Если он и расстроился, то вовсе не поэтому! А потому что на некоторое время Теург выпал из-под его влияния, из-за того, что их игрушки в войны прекратились! Ведь после последнего похода и заключенного мира с франками вождь данов надолго засядет дома, пригревшись под теплым крылышком молодой жены. И видишь? Наш сразу заскучал! Ему плевать и на обычаи, и нравы, он почти полностью очеловечился, Илва, он окончательно уподобился им!
Она покорно опустила голову.
Мы сами позволили ему. Мы сами отдали его Яре, помнишь? Он жил и воспитывался среди людей, так чего же ты ждал от него?
Так уж получилось, что хитросплетения судьбы такие порой узоры вывязывают! Ульф еще помнил тот день, когда проявил совершенно несвойственное ему милосердие и спас сына своего заклятого врага. Врага, который из-за глупого суеверия уничтожил большую часть его клана. Но волки человечнее людей и Ульф не смог убить детей, когда те остались одни в лесу после того, как замок короля Рэнгвольда сожгли дикие сейды.
Да, он не прогадал, дети выросли и отплатили им сполна, но горькое послевкусие осталось, ведь кто знает, возможно именно по вине отца Теурга теперь его сын лишен пары, а род обречен на вымирание.
Знала бы ты, как горько я об этом сожалею! Зря я тогда послушал тебя, пробормотал он скорее для вида, ибо совсем не был уверен, что чувствует именно то, что говорит.
Но Илва, почувствовав слабину в настроении мужа, тут же поспешила закрепить результат. Она подбежала к нему и быстро затараторила, ласково поглаживая его по руке:
Не надо, Ульф. Все же сложилось хорошо. Сын твоего врага теперь наша надежда и опора, а Яра сдержала обещание, и только благодаря ей Агвид вырос не загнанным диким зверем, а настоящим королем: он блестяще образован, богат, его почитают и боятся...
Да? Ульф так резко развернулся, что она невольно отшатнулась. А пристало ли разумному существу, обладающему этим самым блестящим образованием, творить столь безумные и непотребные вещи?
Илва беспомощно
оглянулась по сторонам, словно надеясь увидеть волшебное нечто, которое сможет помочь ей успокоить снова закипающего негодованием супруга.
Но вождь тяжело присел на скамью. Нервно подрагивающие волчьи когти противно заскрипели по дубовой столешнице, оставляя за собой глубокие длинные борозды.
Ульф, что ты хочешь сделать? она присела рядом, уверенно сжав в ладонях когтистую лапу. Ты ведь не тронешь его?
Он хотел быть человеком, Илва? Хотел уподобиться им? Ну что ж... вождь устало выдохнул, обреченно уставившись стеклянными глазами в одну точку. Пусть будет так. Я ему это устрою. Он им станет!
Глава 4. Так надо!
Агвид
Мой господин, нужно переждать, уверенно обрубил один из них, явно вознамерившись меня остановить.
Это просто смешно! Отец гневается, это и так понятно! Только вот что теперь? Мне нет входа в собственный замок? Может, пожить в лесу под елкой, пока великий вождь волчьего клана не сменит гнев на милость?
Нет, я понимаю своих воинов. Берсерки почитают меня богом, источником их силы, потому и берегут как зеницу ока, постоянно таскаясь по пятам. Любая угроза для моей жизни воспринимается ими как сигнал к действию, и раз сейчас они так нервничают, значит, вождь не просто не в настроении он в ярости.
Свободны, буркнул, пытаясь обойти воинов.
Как бы не так! Вот потеха! Почему они все время забывают, что я их король? Король Норвегии именно я, а не мой отец. Эту землю и титул мне даровал сводный брат за военные заслуги. Я вернул себе земли клана, вытащил тех, кому удалось уцелеть, из таежных землянок, где они изгои скрывались столько веков, подвергаясь гонениям суеверных властителей, добился, чтобы теперь мои люди жили свободно, ни в чем себе не отказывая, а вот сам Иди под елку, норвежский король!
Ну и что теперь делать? Драться? Нечестно. Сила оборотня несравнима с людской, даже с силой берсерка. Глубоко вздохнув, поднял глаза на амбалов:
Я вас понял
Те стушевались, пропуская, но увязались следом.
Хмыкнул, но гнать не стал. Пусть. Помочь не помогут, но полягут с чувством выполненного долга, если отец не удержит зверя.
Из поколения в поколение звери мельчали, становились человечней. И я последний из оборотней, меньше всех походил на свою родню. Зверя я контролировал полностью. Более того, скрывал. Кто я по своей природе, знали лишь воины клана единичные оборотни да полукровки-берсерки, остальные и не подозревали, кто есть их король.
Слухи, конечно же, ходили. Но долетая до ушей обычных норвежцев, оставались лишь слухами: я их не подтверждал, но и не опровергал. Пусть боятся. Страх единственное верное средство, чтобы держать людей в узде.
Мой конунг, ваш отец у себя, одна из девушек-невест склонилась в изящном поклоне, блудливо зыркнув глазами из-под длинных ресниц.