Твою ж мать! Он должен был вернуться завтра!
Что? Хель едва разлепила мутные с поволокой глаза, пытаясь собрать мысли в кучу и какое-то время откровенно не понимая, в чем дело.
То! Я расслабился и слишком поздно учуял его!
В следующее мгновение входная дверь хлопнула так, что деревянные стены дома содрогнулись, а оконные стекла задрожали. Пронзительный скрежет звякнувшего о каменный пол металла противно резанул слух, тяжелые шаги загрохотали в коридоре.
Беги! прошептала Хель, с трудом сдерживая смех. Ты бы видел сейчас свое лицо! Беги, горе-любовник! Тебе нельзя драться с моим мужем!
Конечно нельзя! Драться с воином своего же клана! Вот черт! И выхода, главное, нет! Пожалуй, такой позор впервые в моей жизни, когда я еще до драки готов капитулировать.
Скрипнув зубами, повернулся к ней:
Справишься?
Да что он мне сделает? Хель уже просто откровенно хохотала.
Сменив личину на вторую ипостась, на ходу мазанул горячим языком ей по щеке, заставив ее смешливо отмахнуться, и выскочил в открытое окно. Поскользнувшись лапами в липкой грязи, едва не потерял равновесие, но удержался и в пару огромных прыжков добрался до кромки леса. Вслед донеслись грязные ругательства, звон битого стекла и смех Хель.
На всякий случай отбежав еще немного, я замедлился. Лениво перебирая лапами по мокрой после дождя траве, наконец, остановился и досадливо сморщил нос.
Конечно, на грязной, размытой дождем дороге остался четкий след, который здесь только слепой не узнает! Да и не дурак ее муж, давно догадался уже, а не догадался, так всегда найдутся те, кто подскажет.
Я недовольно потряс головой, прикидывая, куда лучше двинуться. Скосил глаза в сторону замка. Ну уж нет! На меня так жутко давят эти стены! И, развернувшись, рванул в густую чащу.
Глава 3. Проблемы воспитания
Замок вождя
Действительно! Например, его врожденный кобелизм! Я устал, Илва! Устал краснеть и оправдываться! старый Ульф в бешенстве мерил шагами гостиную старого замка. Внутри все клокотало от злости: лицо его побагровело, глаза приобрели насыщенный желтый оттенок, а это всегда предвещало приступ неконтролируемой ярости.
Ульф Илва взволнованно взглянула в глаза мужа, безрезультатно пытаясь поймать его за руку. Он вырвал ее и нервно прошелся взад-вперед.
Нет, я давно привык к его похождениям. Думал, ну что ж, коль он так нравится бабам, грех не воспользоваться, я его не ограничивал и не порицал! А зря! Посмотри! прорычал он прямо в глаза жены, словно это она была источником всех его неприятностей, и Илва непроизвольно съежилась под его суровым взглядом. Он же переходит все мыслимые и немыслимые границы!
Ульф сжал руки в кулаки, пальцы хрустнули, и Илва отметила, как на неестественно вытянутых фалангах блеснули стальные когти. Еще чуть-чуть, и вождь сорвется, а там уж жди беды...
До поры до времени я смиренно выслушивал жалобы оскорбленных отцов и мужей, щедро откупался от них, пристраивал
замуж порушенных дев! в сердцах продолжил вождь, не обращая внимания на робкие попытки жены его успокоить. Надо отдать ему должное, он имел совесть хотя бы в одном уважал свой клан. Но теперь, Илва! Что делать теперь, ведь этот негодяй дошел до того, что подобно свинье начал гадить там, где ест?!
Глаза вождя сияли янтарем, желваки под скулами ходили из стороны в сторону, а под общей человеческой личиной уже время от времени проскальзывал хищный оскал зверя. Старый Ульф не умел прятать волка, когда злился. Охотно выпускал, когда тот просился наружу и, в отличие от сына, не любил ограничивать.
Илва взволнованно обернулась и жестом показала служанкам выметаться вон из залы. В порыве ярости ее супруг не контролировал себя, и она торопливо возводила молитву всем богам, лишь бы Агвиду не взбрело в голову заявиться домой прямо сейчас. Случаи, когда под горячую руку вождя попадали невинные люди были не единичны, а уж за их единственного сына она боялась больше всех.
Законы оборотней не имеют ничего общего с человеческими. Здесь только сила правит бал. Сила и опыт. И как бы ни был умен молодой вожак, в прямой схватке матерого зверя ему не одолеть. В запале Ульф запросто мог убить Агвида, и материнское сердце трепетало при одной мысли, что может произойти, не усмири она сейчас его ярость.
На её счастье Ульф это тоже понимал. Сделав огромное усилие над собой, он остановился и задумчиво почесал подбородок.
Я всегда восхищался его внутренней силой, острым умом и изворотливостью, немного поостыв, продолжил он. Сейчас он казался даже немного растерянным, на лице вождя застыли недоумение и досада, и он обращался к жене словно оправдываясь. Я даже позволил ему расти среди людей, потому что он так хотел! Потому что он считал это правильным! Так отчего же он так одичал? Я не понимаю, Илва, что его сломило? Неужели, свадьба брата?
Теург могучий вождь данов, вскормленный Илвой, был человеком. Молочным братом Агвида и тем редким из людей, кому тот доверял и искренне был привязан. Они всегда были вместе. Росли, взрослели, отвоевывали земли, действуя в идеальном тандеме, где Агвид был мозгом, а Теург руками. Людские игрища, которые Ульф ни в грош не ставил*.(*Предыстория в романе «Теург»)