Врачи, кстати, отмечают высочайшую клиническую достоверность «Морфия». Автор всё или почти всё описал предельно честно Есть также мнение, что наркотические элементы есть и в бреде больного тифом Турбина в «Белой гвардии», но, например, Юрий Виленский в книге «Доктор Булгаков» считает, что это не так.
Последние дни
Так что же, действительно правы те, кто утверждает, что Сатана являлся Булгакову в наркотических видениях?
Нет. Наибольшая концентрация морфия встречается на страницах из глав, работу над которыми мастер продолжал до последних дней жизни (порядок редактирования известен по дневнику Елены Сергеевны Булгаковой).
Работу над романом Булгаков начал в 1928 или 1929 году. В первой редакции это был «Роман о дьяволе» (названия менялись) сатирическая фантасмагория. Среди действующих лиц тогда не было ни мастера, ни Маргариты. В начале 1930 года Булгаков свой незаконченный роман сжёг.
В 1933 году он возобновил работу над романом, но в октябре, после ареста Николая Эрдмана, опять сжигает часть черновиков. Работа, однако, продолжалась, и роман был в основном закончен в мае 1939 года. Булгаков всё равно был им недоволен и продолжал редактирование до 16 января 1940 года. После этого работать он уже не мог. 10 марта Булгаков умер.
Считается, что роман так и остался незаконченным. Например, ряд авторов указывают на то, что в окончании романа присутствуют несколько вариантов сцены смерти мастера и Маргариты.
Так при чём же тут морфий? При том же, что и в Никольском в сентябре 1939 года Булгаков внезапно начал слепнуть. Довольно быстро был поставлен диагноз гипертонический нефросклероз, из-за которого умер его отец.
Смерть была очень мучительной. Друг писателя, драматург Сергей Ермолинский, вспоминал: «Обычные дозы снотворного перестали действовать. И появились длиннющие рецепты, испещрённые каббалистическими латинизмами. По этим рецептам, превосходившим все полагающиеся нормы, перестали отпускать лекарства нашим посланцам: яд. Мне пришлось самому пойти в аптеку, чтобы объяснить, в чём дело».
Сильнейшим болеутоляющим средством являлся морфий. Булгаков принимать его не хотел, но другого выхода не было
Однако влияния на сюжет книги вынужденный морфинизм последних дней писателя не оказал. Повторимся, что книга в целом была дописана до обострения.
«За тебя, Тася, бог меня покарает!»
не поняли не разглядели Взбешённая Татьяна Николаевна отправила полученное письмо своей корреспондентке обратно». Т.Н. первая жена писателя, Татьяна Лаппа (Булгакова, Кисельгоф).
Если во всей этой истории есть кто-то недооценённый, то это сама Татьяна Николаевна. Да, она не понимала художественных замыслов своего мужа и, в результате, он «Белую гвардию» посвятил не ей, как это изначально предполагалось, а Любови Белозерской. И даже контрамарку на «Дни Турбиных» не подарил. Да, она в сколько-нибудь узнаваемом виде в произведениях Булгакова не фигурирует, в отличие от Елены Сергеевны Маргариты (впрочем, Белозерской в этом отношении тоже не слишком повезло её домашнее имя (Лю)банга досталось собаке). Но без неё, конечно, никакого писателя Булгакова не было бы. А возможно не было бы и человека.
Благодаря литературоведу и психологу Леониду Паршину у нас есть замечательная запись многочасового интервью с Татьяной Николаевной.
Родилась она 5 декабря 1892 (по паспорту 1896) года в Рязани, в семье столбового дворянина, служащего казённой палаты Николая Николаевича Лаппа́ (ударение на последний слог, предки его были из Прибалтики). Отец в большой (шестеро детей) семье был авторитетный и культурный участвовал в постановках любительских театров.
Семья часто переезжала после Рязани был Екатеринослав, Омск и, наконец, Саратов. По тем временам отнюдь не глухая провинция, а один из самых богатых и культурных городов Поволжья, наряду, например, c Нижним Новгородом.
Именно оттуда она летом 1908 года поехала в гости к тётке Софье Николаевне, которая по работе во Фрёбелевском институте (готовил воспитательниц и учительниц) сдружилась с Варварой Михайловной Булгаковой. Причём отношения были настолько тёплыми, что дети Булгаковых запросто останавливались у Софьи Лаппа на Большой Житомирской, когда летом семья была на даче, а у них дела были в городе. В 1908 году Михаил сдавал экзамены, а Татьяне был нужен человек, который бы показал город Михаил называл её Тасей.
Забавно, что знакомство детей обеспечила Варвара Михайловна и она же первая за голову схватилась, наблюдая за развитием романа Беспокоиться, откровенно говоря, было из-за чего Михаил даже учёбу забросил, учился семь лет вместо пяти. К тому же, по мнению родных, молодые люди были безответственны и не приспособлены к семейной жизни (Вера Булгакова: «как они подходят друг другу по безалаберности натуры!»). Татьяна, например, готовить не умела. Тем не менее закончилось всё хорошо семейный священник Булгаковых о. Александр уговорил Варвару Михайловну сменить гнев на милость.
Татьяна, по настоянию отца, год проработала классной дамой в училище (впечатления остались самые жуткие девушки там были крупнее её и совершенно недисциплинированные), а летом 1912 года переехала в Киев для учёбы на историко-филологическом отделении Высших женских курсов (в этом здании сейчас находится МЧС Украины). Она там действительно проучилась полгода и бросила ей это было не нужно, да и за обучение надо было платить