Несколько тяжелых лет пережила она в борьбе с нуждой, испытывая всевозможные лишения, но честно и упорно выносила в битве жизни все суровые испытания ради этого маленького Васи, которому она отдала свою жизнь, пугливо сторонясь всякой привязанности и считая себя не вправе делить свою любовь. А искушения бывали! Только года через три, когда она, при помощи одного почтенного врача, приобрела практику и получила еще постоянное место в больнице, Марья Евграфовна несколько вздохнула от лишений и могла не только без ужаса думать о завтрашнем дне, но даже и откладывать кое-что, чтоб иметь возможность впоследствии дать образование своему Васе. Им одним она только и жила. Им, что называется, дышала. Для него, кажется, она старалась пополнить свое образование, читала в свободное время и слушала
лекции одного из профессоров университета, читавшего специальный курс. Несколько месяцев тому назад, судьба ей улыбнулась. Марья Евграфовна совершенно неожиданно получила от сибирской тетки пять тысяч наследства и могла теперь на время оставить практику и уехать в Петербург, чтоб посоветоваться с докторами о сыне. У него один глаз был полуприкрыт веком и ей советовали сделать ему операцию. С этой целью она и приехала в Петербург неделю тому назад и, встретившись случайно на улице с Бугаевым, перебралась, по его совету, в меблированные комнаты, где жил и он. Бугаев был чрезвычайно рад этой встрече. Мысль эксплуатировать прежние отношения Павлищева к Марье Евграфовне засела ему в голову. Но с первых же слов он убедился, что она такая «дура», каких по нынешним временам редко встретишь.
Давно уже она похоронила любовь, простила свою обиду и забыла, что перенесла из-за Павлищева. Она не знала, где он, и не пыталась узнавать, никогда о нем не слыхала и только в минуты раздумья о своей неудачной жизни и о том, что сына нет отца, воспоминание о Павлищеве поднимало в ее душе больное чувство. И вот теперь она узнает, что Павлищев в Петербурге, что он важный и влиятельный человек.
«И Бог с ним!» подумала Марья Евграфовна, и была крайне изумлена, когда Бугаев стал, было, намекать ей о возможности какого-то будущего ее «счастья», если только она захочет воспользоваться случаем. Она даже, казалось, не понимала, какой может быть «случай», и довольно резко оборвала этот первый разговор Бугаева. «Ничего ей не надо от Павлищева. Она, слава Богу, ни в ком не нуждается!» с горделивым чувством собственного достоинства прибавила Марья Евграфовна.
Но если ей ничего не надо было от Павлищева, тем не менее чисто женское чувство не то любопытства, не то, быть может, воспоминания о прежней любви к этому человеку, отцу ее ребенка, несколько взволновало ее, снова напомнив прошлое. Ей втайне хотелось подробнее узнать о нем: женат ли, есть ли дети, постарел или по-прежнему красив, счастлив ли он и вспоминает ли когда-нибудь о ней. Да, Марье Евграфовне очень бы хотелось все это знать теперь, когда, казалось, она давно порешила, что Павлищев бессердечный эгоист, и ей нет до него никакого дела. Но она, разумеется, ничего не спросила, точно Павлищев для нее перестал существовать.
Потерпев неудачу, Бугаев, по обыкновению, не смутился. Он только вытаращил на Марью Евграфовну глаза, словно бы удивляясь, что она осталась такой же «дурой», какой была и десять лет тому назад. Он все-таки не терял надежды воспользоваться ею. И теперь, после отказа Павлищева дать ему место, в его голове явился блестящий, по его мнению, план и при том самого решительного характера. Ничего нет легче, как привести его в исполнение. Не бойсь, тогда его превосходительство запоет.
Не помешаю я вам, дорогая Марья Евграфовна? спросил он, пожимая руку подошедшей к нему молодой женщины. Надеюсь, Васе лучше?
Спит! тихим голосом промолвила Марья Евграфовна. Садитесь, Евлампий Иванович, прибавила она, указывая на кресло вдали от кровати и сама присаживаясь подле.
И отлично, что спит, таким же тихим голосом говорил и Бугаев, сном всякие болезни проходят. Коли спит, значит, сил набирается. Надеюсь, у Васи ничего опасного нет?
Доктор говорит, что ничего опасного. Грипп только А все-таки
Она не досказала о своем опасении, что может сделаться что-нибудь серьезнее гриппа, и вздохнула.
А вы не волнуйтесь, дорогая. Не из-за чего волноваться и расстраивать себя Сами берегите-то свое здоровье, благо Господь его вам дал Эка, какая вы цветущая, Марья Евграфовна! вставил Бугаев, любуясь ее красивым лицом. Вам надо беречь здоровье вон для этого молодца! кивнул он головой на кровать. Вы ведь у него одна. Доктор сказал, что грипп, значит грипп и есть. Так-то, Марья Евграфовна
И, помолчав с минутку, продолжал:
А знаете ли, Марья Евграфовна, у кого я сейчас был? Ходил просить места!
У кого?
У Павлищева.
Ну и что же, успешно ходили? спросила молодая женщина.
Бугаев горько усмехнулся.
Отказал, Марья Евграфовна. И даже узнать не пожелал. И когда я ему сказал, что десять лет тому назад мы были сослуживцами, он проговорил «помню» и так, знаете ли, проговорил, что словно водой холодной облил Еще бы Он нынче важный стал Персона в некотором роде, но, уж только извините, Марья Евграфовна, а я прямо скажу, какая он там ни будь персона, а прямо бесстыжий человек Уж как я его просил объяснял свое положение Вы ведь знаете, каково оно?.. Ни капли жалости.