Так, случалось, временами размышляла она, отвлекаясь от упорных дум о Васе и, тем не менее, инстинкт женщины подсказывал ей, что Павлищев не совсем безразличен и относится к ней с добрым чувством расположенного человека. Об этом говорил и его почтительный, нежный, словно бы виноватый тон, говорили и эти ласковые взгляды, напоминавшие прежние, которые она случайно перехватывала на себе и от которых почему-то невольно краснела, говорила и необыкновенная заботливость о ней, полная дружеской деликатности.
Отношение это она объясняла себе чувством раскаяния и жалости к матери ничем более, и ни на минуту не подозревала, что она, красивая еще, хорошо сохранившаяся и свежая, казавшаяся гораздо моложе своих тридцати четырех лет, снова начинала нравиться Павлищеву, как женщина, полная прелести целомудренной чистоты и скромности.
Из Франкфурта они проехали, не останавливаясь, в Женеву, чтоб показать Васю известному специалисту по грудным болезням, профессору Цану, и затем поселиться где-нибудь в горах, по его указанию.
В Женеве они заняли две большие комнаты рядом в одном из лучших отелей. Степан Ильич сам понес на руках Васю и уложил его на диван.
Прикажете открыть внутренние двери? спросил сопровождавший их хозяин отеля.
Марья Евграфовна поняла вопрос и смутилась.
Вы позволите, Марья Евграфовна? спросил Павлищев.
Если хотите
Я буду во всякую минуту под рукой ближе к Васе, чуть слышно прошептал он и попросил открыть двери.
Когда вслед затем слуга принес книгу и попросил Павлищева записать фамилии приезжих, Степан Ильич решительно написал: «Павлищев с женой и сыном».
Вы простите меня, Марья Евграфовна, говорил он молодой женщине, когда Вася уснул, что я назвался вашим мужем
К чему это? проронила, вся вспыхивая, молодая женщина.
Так удобнее. Зачем вас ставить в неловкое положение Здесь, в Европе, его не прощают
Это правда В Берлине я это испытала
Так, по крайней мере, здесь не испытывайте
А вам разве удобно?.. Вас могут встретить русские и
Бог с ними Пусть встречают! перебил Павлищев. Только вы бы на меня не сердились и уделили бы несколько дружбы! как-то значительно проговорил Павлищев, целуя руку молодой женщины.
«С чего это он постоянно спрашивает: сердится-ли она? Точно она не сказала ему этого еще в Петербурге?» подумала Марья Евграфовна и промолвила:
Ведь вы, кажется, видите, что я не сержусь К чему же спрашивать?..
Павлищев взглянул благодарным взглядом, снова крепко поцеловал руку Марьи Евграфовны и проговорил:
- Ѣду сейчас к Цану, а вы приготовьте Васю. Надоели бедняжке эти осмотры докторов И дорога его утомила
Даст Бог, поправится
Вы думаете? Вы не утешаете только меня?
Разумеется, думаю
О, благодарю вас, Степан Ильич Подумайте только ведь одна мысль потерять Васю
И Марья Евграфовна залилась
слезами.
Павлищев усадил ее на диване в своей комнате и тихо пожимал ее руку, стараясь ее успокоить Он и сам по временам приходил в отчаяние, что сын его умрет, и сам иногда надеялся, что Вася будет жить и будет около него. И в такие минуты в голову его закрадывалась мысль о женитьбе на Марье Евграфовне.
И теперь, утешая ее, он незаметно любовался ее лицом, ее пышным станом и загорался желанием обладать этой женщиной.
В тот же день был профессор Цан.
Опять долгий и внимательный осмотр несчастного Васи, подозрительно взглядывавшего своими большими глазами на серьезное лицо доктора, несколько ободряющих слов, сказанных при больном, и грустное заявление наедине Павлищеву, что положение больного очень серьезно. Распад легких идет быстро, и только чудо может спасти его.
Вы, разумеется, не скажете этого матери, но вам я считаю долгом откровенно высказать свой взгляд, прибавил доктор.
У Павлищева брызнули слезы.
Куда его везти, доктор?
Куда-нибудь в горы.
Но как же оставить больного без врачебной помощи?
Поезжайте в Глион, над Монтре. Там не жарко, а в Монтре есть врачи.
Павлищев, конечно, не сказал Марье Евграфовне всей правды. Однако, предупредил, что профессор находит положение Васи очень серьезным.
Умрет? спросила, мгновенно бледнея, Марья Евграфовна.
С чего вы это взяли?.. Ничего подобного Цан не говорил. Он не теряет надежды Горный воздух
Что вы там шепчетесь?.. Мама! Зачем ты меня оставляешь! с раздражительным упреком крикнул Вася.
С приезда Степана Ильича, Вася, нераздельно пользовавшийся каждую минуту лаской и уходом матери, стал ревновать ее к нему. Внезапная близость этого постороннего человека, с которым мать так внимательна и добра, вызывала в мальчике подозрительное недоумение и не особенно добрые чувства к Степану Ильичу. Несмотря на игрушки, которые он привез, несмотря на нежность, которую он проявлял, Вася точно дичился его, был с ним сдержан и нередко делал вид, что спит, когда Павлищев подходил к нему.
Это очень огорчало Степана Ильича. О, как ему хотелось встретить ласковый взгляд, приветливую улыбку на этом изможденном личике. Он не терял надежды, что мальчик к нему привыкнет, и когда раз в вагоне Вася улыбнулся ему он был несказанно счастлив.
Все это заметила и Марья Евграфовна и не знала, как ей быть, что сделать, чтобы расположить сына к Степану Ильичу. Она часто говорила Васе, что папа его умер, и как теперь сказать ему, что папа тот самый человек, которого он не любит?