Вы изволите сделать указания?
Сделаю Пока можно повременить
И с этими словами, протянув руку Марку, простился с ним благосклонным кивком головы, ни словом не заикнувшись о месте, о котором уже раньше намекал Марку.
Теперь Марк начинал уже сомневаться, что старик уйдет. «Видно, в самом деле даже и при переутомлении трудно расставаться с властью!» усмехнулся Марк, недовольный, что диссертация его провалилась.
А вдобавок, и Павлищев хочет уезжать!? Неужели он уедет в такое горячее время? А если «старик», в самом деле, наконец решится уйти?
К изумлению Марка, Павлищев действительно взял отпуск и через неделю после отъезда сестры уехал заграницу.
XII
С другой стороны, его несколько смущало то обстоятельство, что завод слишком далек от его глаз, и уж ему, старику, не так-то легко разъезжать, как, бывало, прежде. А без его хозяйского глаза дело могло идти скверно. И то при постройке его порядочно-таки «нагрели»: из представленных отчетов ясно было, что его обкрадывают. Он сменил главноуправляющего и строителя, но не особенно был уверен и в новых, назначенных им людях И Василий Захарович мог только досадовать, сознавая свое бессилие. Ему бы следовало самому быть там, на месте, но ехать было нельзя в виду запутанности дел. А разделавшись с заводом, он может снова быть вполне спокоен за будущее своей семьи. Особенно его озабочивала участь его любимицы Ксюши Ведь, после его смерти некому управлять делами. Сын совершенном этому неспособен, да и не тянет его к этому. Ксюша, положим, и могла бы, но за что наваливать на нее подобную обузу, да еще совсем для нее новую и едва ли приятную.
Она и теперь добровольно взялась помогать отцу и сделалась его секретарем одна ведет всю его деловую переписку и исполняет это дело так хорошо и толково, что старик просто в восхищении. Но он понимал, что она делает это ради любви к отцу и чтоб заполнить чем-нибудь свое время. Эта работа ее пока занимала и, к удовольствию старика, еще более сблизила
с ним дочь. Они чаще бывали вместе.
Такие мысли занимали Василия Захаровича и в это утро, когда он сидел в кабинете, у письменного стола, и снова перечитывал проект купчей крепости, составленный адвокатом Уржумцевым. Тут же на столе лежал и французский перевод, сделанный Ксенией. Сегодня в одиннадцать часов должен был приехать француз-инженер за решительным ответом, а Василий Захарович все еще колебался. Инстинкт и самолюбие дельца, не знавшего до последнего времени неудач, заговорили в нем, пересиливая, казалось, все его благоразумные соображения. Уж он забыл, в каком отчаянном положении находился всего несколько месяцев тому назад, и мечтал теперь о том, как он удивит всех своим гигантским предприятием и возбудит зависть в своих недоброжелателях. Думали, что он разорится, и вместо того он сделается несравненно богаче, чем был до сих пор. Не самое богатство прельщало его и после продажи завода он останется при тех капиталах, при которых был и которые составляют громадное состояние, вполне обеспечивающее семью, а процесс достижения его и тщеславное чувство успеха.
В десятом часу Ксения, по обыкновению, вошла к отцу в кабинет и, поздоровавшись, присела около и спросила:
Есть, папа, деловые письма, требующие ответа? Давай их мне.
Подожди, Ксюша Посиди, побеседуем, родная! остановил ее Василий Захарович, любуясь своей дочерью.
Она, в самом деле, была очень мила, свежая, с легким румянцем на поразительно белом лице, в своем светлом шерстяном платье, обливавшем ее стройную изящную фигуру
Ее лицо было оживленно, даже и весело. Видно было, что она уже пережила прошлое, и только несколько морщинок на лбу, да какая-то вдумчивая серьезность выражения в глазах свидетельствовали, что ей не совсем даром прошло крушение ее любви.
Ты знаешь, Ксюша, что сегодня приедет француз за ответом?
Еще бы не знать! Ведь я буду вашим переводчиком А ты, папа, кажется, все еще колеблешься?
То-то, Ксюша
Ксения улыбнулась.
Ты что же не одобряешь моей нерешительности?
Еще бы!
Ты, значит, советуешь продать завод французам?.. Думаешь, я с ним не справлюсь и опять зарвусь?..
Не то я думаю, папа, вовсе не то, а думаю, что пора тебе бросить всякие дела и отдохнуть Ты, вот, теперь несколько поправился, а помнишь, каким был от всех этих волнений Ради чего волноваться опять? Ради чего изводить себя заботами?.. Разве ты не довольно будешь богат? И, наконец, для кого все это богатство?.. К чему оно?
Ты ошибаешься, Ксюша Не ради корысти я жалею завод Я знаю, что, благодаря твоему миллиону, наши дела спасены, я не банкрот, и вы будете иметь состояние Но мне не хочется бросать начатого дела.
У тебя два завода остаются. Дело будет.
Какое это дело? Эти заводы вполне устроенные, идут себе заведенным порядком Признаться, они и мало интересуют уже, а этот новый Устроить его, пустить, поставить на ноги обеспечить сбыт на новом рынке
Какая в тебе неугомонная натура, папочка!.. Но ты себя пожалей. Отдохни! Слава Богу, довольно-таки поработал..
«А ведь Ксюша правду говорит. Я все забываю, что мне шестьдесят четыре года!» подумал Василий Захарович и сказал: