Может, жаль ее было.
«Да девчонке нипочем не выжить в том змеином гнезде, подумала я, подкинув еще поленце в камин и забираясь под ковер к ребенку, задремавшему с недогрызенным сахаром в руке. Старая ведьма или голодом заморит, или кипятком ошпарит, или на ночь во дворе забудет. Вот тебе и все. А у меня по крайней мере, я буду о ней заботиться».
Странные мысли для девушки, которая сама нуждается в заботе!
Под ковром было жарко. Солома была, конечно, не перина, но все же помягче, чем голые доски.
Я накрыла ребенка своим юбками, прижала девочку к себе, и тоже задремала в тепле. Нам надо было обеим выспаться и набраться сил. Впереди нас ждала трудная жизнь и много работы.
Но дома и стены кормят!
«Ничего, ничего Лиззи, сквозь сон думала я. Мы обязательно выкарабкаемся!»
Проснулась я на удивление бодрая, полная сил.
Еще бы! Впервые за долгое время у меня ничего не болело. Не тошнило от мерзкого металлического привкуса лекарств во рту. И не было страха, что на подушке я найду очередной клок волос.
Хотелось есть; кстати, тоже практически подарок судьбы.
Раньше поесть меня уговаривали. Вливали питательную жижу через зонд. Теперь же я готова была проглотить даже сухую краюху хлеба. Это ли не подарок судьбы?
Малышка еще спала, и я пока решила осмотреться.
Все кругом казалось мне знакомым и незнакомым. В воспоминаниях молоденькой жены Жана
этот домик был уютным, теплым и маленьким, а я видела только пыльный и заброшенный сарай.
Не место тут больной женщине. Да и ребенку тоже.
Ну, ничего, пыхтела я, натягивая тяжелую шубу на плечи. Мы приведем тут все в порядок!
Дрова в камине давно прогорели, дом снова стал холодным. Поэтому первым делом я постаралась развести огонь, чтоб согреться. Хорошо, что вчера несколько поленьев положили перед огнем сушиться! Нарвав тонкой коры, я сложила ее шалашиком под поленьями и подожгла. Веселый огонь занялся, а мне показалось это новые жизненные силы вливаются в мои жилы.
Рядом с домом протекал незамерзающий быстрый ручей. Я это точно помнила. Оттуда старый аптекарь брал воду, когда варил свои снадобья. Еще и гордился ею, говорил, что она с серебром. Мол, от нее все раны быстрее заживают.
Прочистить узкую тропку к этому ручейку было делом нехитрым. Тем более, что деревянная старая лопата отыскалась у самых дверей. Она стояла, прислоненная к стене.
Но я была еще слишком слаба и провозилась с этим целый час. А тропинка получилась совершенно узенькой.
Зато можно натаскать много воды! Вымыть пыльную комнату, пол, серые мутные окна. Да и чай заваривать не из подтаявшего на солнце снега, а из чистой и вкусной воды!
За нехитрой работой я успокоилась, кое-как привела в порядок хаотично мечущиеся мысли.
Итак, с чего начать? Как нам вдвоем выжить?
Нужно снова продавать лекарственные травы и настои, твердо ответила я сама себе, разгребая лопатой снег на каменной дорожке. Только это я и умею. Только в этом я и понимаю. Нужно осмотреть сад, грядки. Что-то обязательно сохранилось! Клотильда могла вырыть розы и лилии, но лекарственные травы она не знает, и вряд ли их забрала. Что-то должно было остаться. Но сейчас зима; до появления первых трав еще месяца три. Как нам их прожить?
Я задумалась.
Конечно, надо дом обыскать, решила я. Может, найдется, что продать.
Набрав ведро воды, я по свежеоткопанной тропинке вернулась во флигель.
В комнате было тепло, поленья догорали. А из-под ковра на софе слышались горькие всхлипывания.
Малышка плакала.
Эй, тихонько позвала я, осторожно ставя ведро на пол. Милая! Ты чего?
Уголок ковра зашевелился, отогнулся. Из-под него появилась чумазая мокрая мордашка.
Я думала, всхлипнула девочка, ты меня бросила. Обманула и оставила одну.
У меня сердце дрогнуло, руки бессильно опустились. Слезы так и брызнули из глаз.
Сколько же горя она должна была перенести в свои годы, совсем кроха, чтоб так скоро поверить в зло?!
Нет, нет, что ты! прошептала я, порывисто бросившись к ней и обняв маленькое дрожащее тельце. Как ты такое могла удумать?! Конечно, нет! Я не оставлю тебя одну! Но нам же нужно что-то поесть, не так ли? Я и сходила за водой. Будем пить чай, как вчера. Ну, не бойся, Лиззи!
Но она вцепилась в меня, и молча дрожала, спрятав лицо на моей груди.
Верно, она пережила самые страшные минуты в своей жизни.
Давай я с тобой ходить буду, прошептала она горячо. И за водой, и всюду. Я помогать стану. Только одну меня не оставляй.
Хорошо, так же шепотом ответила я. Вместе ходить станем. Только не плачь и не думай обо мне плохого. Я тебя не подведу. Я тебя не предам.
А можно, осторожно спросила она меня, я стану называть тебя сестрицей?
Ну, конечно, можно, ответила я, баюкая ее на руках. Я буду сестрица Бьянка, а ты мне сестрица Лиззи. Давай поедим, сестрица?
Может, просто чаю попьем? горько вздохнула Лиззи, все еще переживая последний страх и все еще всхлипывая. А еду оставим на вечер. А то не уснуть, когда в животе голодно
Эти слова больно резанули мое сердце, даже слезы из глаз брызнули. И я обняла ее крепче, баюкая и ее, и себя, свои разбушевавшиеся чувства.
Хорошо, согласилась я. Давай.