Словом, из поселка мы доехали до дома в четверть часа.
Около нашего флигеля возница выгрузил наши санки, ссадил меня и Лиззи. А сам поехал поближе к теплице, сгрузить поклажу.
Мы же поднялись по ступеням и я сразу поняла, что в доме кто-то есть.
Потому что на заснеженной лестнице были чьи-то следы. Слишком большие для наших с Лиззи. И перья бог мой, да этот негодяй нашу курицу убил! Весь крохотный дворик перед флигелем был усеян черными перьями! Бедняга Чернушка, наверное, была старой, не сумела удрать!
На пеньке кровь; там он ей голову срубил
Ах ты, зараза, прошептала я, чувствуя, как ярость закипает в висках, сводя с ума.
Красть у голодных?!
Это у кого рука поднялась?!
Сестрица, испуганно пискнула Лиззи, прячась за мою юбку. Может, дождемся возницу? Пусть он посмотрит, кто там у нас шарится! Самим-то боязно!
Боязно?! рассердилась я. А вот он сейчас слопает наши яйца, наше масло! И мыло оставшееся утащит! Вот что боязно! Как жить будем? Ну, я его
Подхватив из кучи обломков мебели ножку от стула, я решительно ступила на лестницу и распахнула дверь.
Ну, можно было догадаться, кто тут орудует!
Клотильда, шарящая по нашему тощему тюфяку, так и замерла, согнувшись в вороватой позе. На столе красноречиво была расстелена тряпица, на которой уже лежало то, что она у нас пособирала и хотела увязать в узелок. Мыло в красочных обертках, огарок свечи, мои шелковые нити и серебристые ножнички
Тебе чего тут надо? окрепшим голосом сурово рявкнула я. Ты чего тут хозяйничаешь? Кто позволил у меня в доме мое добро трогать? А ну, пошла вон отсюда, пока я тебя не прибила!
И я угрожающе замахнулась палкой.
Клотильда, отойдя от первого испуга, осклабилась и неторопливо выпрямила спину. На ее красной роже радостью засияли масляные, гадкие глазки, улыбка голодной крокодилицы скользнула по тонким, злым губам.
Ишь, ты, прошипела она, буравя меня недобрым взглядом. Не сдохла Шваль подзаборная Я-то думала, замерзнете в первый же день, ан нет. Живучие, гадины. Ничто вас не берет.
Само присутствие Клотильды, казалось, несет грязь. Весь наш начисто выскобленный пол был в соломе и в ее грязных следах. На столе лежала неощипанная курица. И перья валялись повсюду.
Я тебе сейчас покажу, кто тут шваль, огрызнулась я. Ребра-то пересчитаю! По указу Господаря любой вор подлежит казни. Поэтому с меня и не спросят, если я тебя насмерть забью.
Ты посмотри, как заговорила! усмехнулась Клотильда, уткнув руки в боки. Меня, тощую и маленькую, она, конечно, не боялась. Кто это тут вор? Тут все мне принадлежит. Мне и сыну моему. Мужу твоему.
Не принадлежит, едко ответила я. Дом этот в моем владении записан. Сын твой бестолковый не нашел на него покупателя. Или не успел. Где он сам? Нету его.
Может, умер давно. Если он мне и господин, то ты-то точно не указ. Так что ты воровка. На мой порог тебя никто не звал.
Убила нашу курицу, ведьма! звонко заверещала Лиззи, высунувшись из-за моей юбки.
Звереныш! рыкнула, как собака, Клотильда. Удавлю!
Я больше не стала ждать; размахнувшись, треснула ее что было сил палкой по чему пришлось. Пришлось по плечу, и, видимо, чувствительно. Потому что Клотильда завизжала, ну что твоя свинья.
Ах ты, стерва! выла она, потирая ушибленное плечо. Да я же тебя!..
Я снова замахнулась на нее палкой, но на этот раз Клотильда ее успела перехватить.
Лиззи, увидев, что старуха побеждает, накинулась на нее и, вцепившись в ее одежду, куснула старуху что есть сил куда придется.
Пришлось в дебелую задницу.
Собираясь к нам, Клотильда пожалела хорошую юбку. Думала, верно, что испачкает или изорвет. Поэтому надела тонкую, старую. Зубки Лиззи сквозь нее да рубашку надежно ухватили жирную кожу бабки.
Ой-ой-ой! заверещала Клотильда, закрутившись волчком и пытаясь руками нащупать позади себя впившуюся намертво девчонку. Звереныш, выродок! Ах ты, волчье семя!
Она, наконец, справилась с ребенком и оттолкнула Лиззи от себя. Та упала мне на руки от грубого тычка Клотильды. В зубах ее был зажат клочок коричневой ткани, вырванный из одежды Клотильды.
Бабку родную покалечила, ахала Клотильда, заметно хромая на одну ногу и потирая уязвленную задницу. На мой взгляд, так больше кривлялась, чем ей было больно на самом деле. А жаль!
Лучше со змеями родниться, чем с тобой! яростно выдохнула я.
Ты мне не бабка никакая! прокричала Лиззи, сердито сверкая глазами.
Клотильда снова осклабилась, даже о боли своей забыв.
Ее защищаешь, да? елейным голосом пропела она. С ней лучше родниться? А ты знаешь, что если б не она, если б не эта ведьма тощая, отец твой не бросил бы твою мать? И ты жила б сейчас, как сыр в масле каталась! Но она явилась, разлучница! Это все она виновата! Она!
Лиззи ничего не сказала.
Наверное, просто не смогла и слова вымолвить от боли. В ее огромных глазах застыла такая обида, такой ужас, что я не смогла и слова в свое оправдание сказать.
А Клотильда, счастливая, что причинила такую чудовищную боль, продолжала:
Она ему голову заморочила! Соблазнила! Что, хороша родня? Думаешь, ты нужна ей? Да вот еще! Просто за Жаном наследство тебе полагается! Вот эта проходимка и хочет тебя к себе поближе держать! А так ты ей и даром не нужна!