Мой наставник не ответил. Просто едва заметно кивнул.
Если вы так хотели увидеть Чернобога. То почему не попросили моего отца или братьев показать вам его?
Они отказали, произнес Распутин, пока Чернобог поднимал нас выше. Не хотели ворошить прошлое и будить то, с чем не могут совладать. Он, наконец, оторвал взгляд от шлема-маски и взглянул на меня. Странно, что вы решились сесть на трон управителя этого доспеха. Вас не предупреждали о последствиях?
Предупреждали, мое утверждение являлось ложью лишь отчасти, так как Прохор пытался меня остановить. Но я сам решаю, что и как мне делать.
Упрямство, достойное лучшего применения, скупо улыбнулся Распутин.
Если бы не оно, мы бы не разговаривали, я пожал плечами, а в этих землях кишели бы полозы.
Латная перчатка, на которой мы стояли, дернулась и замерла напротив шлема. Забрало с лязгом поднялось, являя нам кабину управления. Изнутри тотчас же повеяло могильным хладом. Распутин подался вперед, но не рискнул ступить внутрь. Вместо этого он замер и принялся внимательно разглядывать старый потертый трон управителя. Мужчина протянул руку, но тут же ее одернул, словно боялся, что забрало, словно гигантская пасть, закроется и сделает его калекой.
Зная характер Чернобога, я мог бы с уверенностью сказать, что подобная выходка была бы вполне в его духе.
Сколько же ваших предков нашли свой конец, сидя на этом месте? несмотря на то, что вопрос звучал риторически, наставник вполоборота взглянул на меня. Его бледно частично сокрытое длинными спутанными черными волосами лицо выглядело жутко.
Понятия не имею, выдержав тяжелый взгляд, ответил я. Но, насколько мне известно, до нашего с ним знакомства, доспех очень долго стоял без дела.
Ваши близкие родственники страшились проклятья, подняв руку, Распутин осторожно провел кончиками пальцев по краю забрала. В наш век для многих это слово звучит, как пережиток прошлого, суеверие или бред сумасшедшего. Но, уверяю вас, граф, проклятье драгуна реально. И теперь, когда я воочию увидел ваш доспех, утверждаю, что он проклят.
И у вас есть тому подтверждение? ни мой голос, ни взгляд, не выражали сомнений. Наоборот, я оказался заинтригован словами наставника.
Абсолют непростой металл. Тихо произнес Распутин. Он прибыл к нам из тех мест, о которых мы ничего не знаем, и обладает такими тайнами, которые не постичь смертному разуму. Скажите, что, по-вашему, есть душа?
С такими вопросами вам лучше обратиться к настоятелю местного монастыря. Хотите, я вас познакомлю? У нас с ним отношения не задались, но вдруг вы поладите?
Распутин лишь презрительно хмыкнул.
Душа есть энергия, заключенная в оболочке тела, сказал он. И когда оболочка увядает или погибает, энергия высвобождается. Если мы умираем на поле боя, дома или где-то еще душа устремляется вверх, так как не имеет веса.
А грехи тянут ее вниз? не удержался я от сарказма.
Оставьте эти мысли священнослужителям, поморщился Распутин. Мы говорим о науке, а не о религии, граф.
Современные ученые считают, что наша энергия, сознание, если хотите, устремляется в космос.
Вас бы отец Иоанн тоже невзлюбил, вынес свой вердикт я.
Распутин пропустил мой комментарий мимо ушей и продолжил:
Но, если погибнуть внутри драгуна, он снова провел пальцами по вороненой броне, абсолют впитает энергию, поглотит душу и присоединит ее к тем, которые в нем уже заключены. Вечная тюрьма, вечное проклятье
И как же оно может воздействовать на живых управителей? у меня пересохло во рту, от чего голос сел и прозвучал глухо и безжизненно.
Как по-вашему, что испытывает умирающий внутри брони воин? спросил Распутин, заглянув мне в глаза.
Несмотря на то, что я и сам окончил свою прошлую жизнь в схожей ситуации, делиться этим с наставником было бы глупо.
У меня в этом не сказать, чтобы большой опыт.
Распутин не оценил мою попытку отшутиться и уйти от ответа.
Что испытывает управитель, погибая внутри драгуна? повторил он свой вопрос.
Все, что сохранила моя память, так это желание прикрыть ребят и забрать с собой как можно больше врагов. Никакого страха, только
Злость. Тихо произнес я.
Именно, удовлетворенно кивнул мой наставник. Это основное чувство того, кто решается принять героическую смерть на поле брани. Иногда она смешивается с отчаянием и ненавистью, возможно, с желанием кого-то защитить. Но злоба есть всегда. Она пропитывает покидающую тело душу, черной гарью впитывается в броню, уродливыми шрамами вспарывает ее изгибы, ядом вытравливает темные литании ненависти и проклятья на благородной стали. И все это копится веками. Десятки душ сливаются в одну, формируя сознание драгуна.
И чем древнее доспех
Тем чернее его душа, закончил за меня Распутин. Прибавьте к этому закалку кровью порченых и получите своего Чернобога. Это не боевой доспех, не машина войны, а чистое воплощение концентрированной ненависти, которой тут скопилось столько, что она сочится сквозь зазоры да трещины, отравляя все вокруг.
Да, я помню, что вы говорили о том, как Чернобог сводил моих предков с ума, длинная и мрачная речь наставника помогла мне лучше понять, что из себя представляет доспех.