Хотите стать добровольцем? прогудела она. Великолепно. Нам нужны расторопные девушки.
Я надеялась попасть в Военно-морской госпиталь, призналась Эмили, но им не нужны больше добровольцы. Я готова к любой работе.
Отлично. Нам нужны фермерские девушки.
Фермерские девушки? удивленно переспросила Эмили.
Женская земледельческая армия, пояснила женщина. Нам очень нужны добровольцы. Мужчины все ушли воевать, работать на полях некому, а кое-какие культуры уже пора убирать. Как вы, наверное, знаете, в прошлом году урожай был катастрофически мал, и, если ничего не предпринять, страна не сможет прокормить себя. Война, может, и закончится, но мы станем голодать. А кому это нужно?
Да, осторожно согласилась Эмили.
Поэтому мы предлагаем молодым женщинам работать на фермах. Собирать урожай, доить коров, косить. Работа тяжелая, но почетная вы же будете кормить страну. Что вы на это скажете?
Это настолько не походило на то, что Эмили ожидала услышать, что она растерялась. Она так долго мечтала, что будет приносить пользу, ухаживать за ранеными, как Кларисса, но работать в поле, как батрачка? В деревне, так далеко от Робби? Это больше всего походило на переход из одной тюрьмы в другую. И все же, возможно, именно здесь ее помощь будет по-настоящему нужна.
Я останусь где-то неподалеку? спросила Эмили. Мои родители живут поблизости.
Разумеется.
крайней мере, там не будет мужчин, и за ней присмотрят. Она будет в безопасности. Война скоро закончится, и девочка вернется домой.
Надеюсь, ты прав, дрожащим голосом ответила мать.
Эмили упаковала вещи и отбыла утром в понедельник. Отношения с родителями оставались натянутыми. Мать не говорила ей ни слова и чуть не отказалась одолжить чемодан. Отец согласился отвезти дочь на станцию. Сначала они ехали молча, а потом он сказал:
Ты должна понимать, что это крайне эгоистичный и неблагодарный поступок. Мы сделали все, чтобы дать тебе хорошее образование. Мы хотели для тебя лучшей доли. А ты разбила матери сердце.
Папа, а чего ты хотел? Эмили сглотнула, пытаясь сдержаться. Чтобы я тихо сидела дома, пока не обнаружилось бы, что с фронта не вернулся ни один человек, достойный на мне жениться? И я бы стала мрачной и одинокой старой девой?
Отец прочистил горло.
Разумеется, нет. Я понимаю, что ты хочешь расправить крылья и найти свою дорогу. Но можно же было подыскать более подходящее занятие. Я уверен, что кто-то из солиситоров,[9] с кем я работаю, нашел бы для тебя дело в своей конторе, или тебя взяли бы гувернанткой в какую-нибудь приличную семью.
А чем быть гувернанткой лучше, чем фермерской девушкой?! Эмили поняла, что почти кричит. Прислуживать знакомым? И что, мама могла бы высоко держать голову, зная, что ее дочь стала прислугой?
Гувернантка это не служанка, Эмили.
Почти служанка. Она узница детской. Она ест одна, а семья ее избегает. Кроме того, я все уже решила. Записалась добровольцем, и не о чем больше говорить.
Да уж, не о чем. Интересно, и сколько же ты продержишься?
Они приехали на станцию. Отец вытащил ее чемодан, поставил на землю и уехал, не попрощавшись. На мгновение Эмили запаниковала, глядя ему вслед, но потом вздохнула и пошла за билетом.
Когда поезд уносил ее прочь от дома, она почувствовала странное облегчение. Впервые в жизни она была свободна. Правда, эта мысль исчезла после получаса, проведенного на вокзале в Тавистоке. Там стоял автобус, который должен был отвезти женщин в учебный центр. Кроме нее, там оказалось одиннадцать женщин самого разного возраста. Они робко смотрели друг на друга и бормотали слова приветствия. Ирландка с ярко-рыжими волосами осмотрела группу.
Эй, не тушуйтесь! Она рассмеялась. Мы же не на похороны едем!
Садясь в автобус, все уже улыбались. Эмили села рядом с девушкой, которой на вид было лет четырнадцать. Та горбилась и от смущения сидела, уставившись на свои руки. Автобус дернулся и поехал.
Я Эмили, представилась Эмили. А тебя как зовут?
Дейзи, мисс, еле слышно ответила та.
Не говори мне мисс, мы же теперь все равны.
Простите, мисс, но я всю жизнь в услужении, а вы-то из хорошей семьи, сразу видать, так что это неправильно.
Всю жизнь? Эмили улыбнулась. Да тебе лет двенадцать.
Уже двадцать исполнилось, мисс. Тех, кто моложе, не берут. Но я работаю с двенадцати. А до того моя мать прислуживала в той же семье. Она была старшей горничной, а потом вышла за конюха. Я родилась над конюшней, а в двенадцать меня отправили в дом.
Где это было, Дейзи?
Мурланд-холл, под Окенхэмптоном.
И твои родители отпустили тебя так далеко?
Мама померла года два назад. Дейзи подняла взгляд. У нее оказалось миленькое личико и легкие каштановые волосы. А папке плевать. Он вообще меня не замечал никогда. Он выпить любит, чего уж скрывать, мисс. Но семья его держит, потому что он хорошо за лошадьми ходит.
Понятно. Эмили с жалостью посмотрела на нее. А что же твои хозяева?
Это не их дело, верно? Дейзи вдруг заговорила дерзко. Они не могли меня удержать хотя экономка сказала, что не обещает мне места, когда я вернусь Она снова уставилась на свои руки, обтянутые черными бумажными перчатками. Я же видела, как мама всю жизнь работала, и поняла, что так не хочу. Узнала про фермерских девушек и решила, что это мой шанс. Она с интересом посмотрела на Эмили. А как же вы, мисс? Видно же, что вам это не нужно. Если уж вам хочется трудиться, так нашли бы себе чистую работу в городе.