Я думаю, что главой церкви станет тот иерарх, что сможет найти средство для преодоления раскола. На худой конец, согласится с идеей веротерпимости. Я даже готов такому иерарху помочь по мере сил.
Платон внимательно посмотрел на меня и медленно кивнул.
Это будет очень непросто.
Согласен. Но если двигаться навстречу друг другу, то объятия неизбежны, улыбнулся я и отсалютовал бокалом с квасом. А вот мне, например, скоро понадобится помощь Духовной Консистории в бракоразводном процессе с Екатериной. Для этого у меня два основания. Покушение на убийство и прелюбодеяние.
Доказательства имеются?
Разумеется.
Тогда никаких забот и не будет.
Платон улыбнулся и повторил мой салютующий жест своим бокалом.
С архиепископом Платоном засиделись далеко за полночь. После того как мы обозначили свои позиции и заключили негласный союз, разговор пошел более откровенный. Архиепископ отодвинул квас, достал великолепный кагор, и беседа стала совершенно непринужденной.
Я узнал очень много важного о действующих иерархах Русской церкви, о перспективах каждого из них на избрание патриархом. Обсудили и функции будущего Священного Синода. Я мыслил его как совет по религии при императоре, в который входили бы высшие иерархи всех конфессий империи.
Даже евреи. Бессменным председателем совета должен быть православный Патриарх. Главная задача совета вовремя замечать межнациональные проблемы в империи и чутко реагировать на них, сохраняя мир и покой внутри державы.
Платон несколько раз поднимал вопрос о деньгах. Его понять можно. Секуляризация земель, проведенная Екатериной, лишила церковь традиционного источника доходов, и теперь она полностью зависела от воли светских властей. Я не собирался сажать церковь на голодный паек и кусок хлеба гарантировал, но вот масло или икру на этот хлеб церковь вполне может заработать сама.
Например, я предложил даровать приходским священникам право регистрировать акты купли-продажи недвижимости на территории своих приходов и подтверждать прочие сделки. Платону идея понравилась. Рынок нотариальных услуг это большие деньги, а с развитием капиталистических отношений он станет ещё больше.
Поговорили мы и об архитектуре. Платон принялся убеждать меня, что православной церкви позарез нужен свой главный мега-храм. И чтобы он был выше собора Святого Петра в Риме, ибо негоже уступать католикам.
Я уже уловил этот грех в душе священника тщеславие. Его решимость поддержать меня мотивировалась не заботой о народе, как у казанского митрополита Вениамина, а только возможностью стать самым главным в РПЦ. А мега-храм, построенный при его патриаршестве, должен ещё больше его возвысить.
В принципе, я ничего против не имел. Но обставил этот проект рядом условий. Во-первых, мне ещё надо победить екатерининскую армию, и желательно без крови. А во-вторых, затраты на этот храм будут столь велики, что без активного развития экономики империи приступать к нему было бы разорительно. А потому мне нужна полная поддержка всех моих реформ от лица церкви.
Под занавес Платон пристал с расспросами о воздушном шаре и прочих чудесах, сопровождавших меня. Пришлось прочитать небольшую лекцию и пообещать демонстрацию. На том и расстались.
А следующий день у меня начался нехорошо. Вместе с Почиталиным ко мне пришел и хмурый, невыспавшийся Подуров.
Государь, плохие вести, начал он. Ночью поножовщина была. По пьяному делу, вместимо. Пять трупов. Один из них наш солдат из полка Шванвича. По горячим следам нашли всех, кто участвовал. Сейчас в карцере сидят. Но, кроме того, ещё и несколько грабежей в городе было. В одном случае с покойником. Свидетели говорят, что это солдатики наши. Розыск веду, но пока без результата.
Я помрачнел и с излишней резкостью скомандовал:
Иван, конвой и коня. Быстро!
А сам скинул кафтан и принялся надевать бронежилет.
Но это не самое тревожное, государь, продолжил Подуров, помогая мне одеваться. Уразов говорит, что Салават людей мутит и многие башкиры домой собираются. Дескать, «бачку осударя» в Москву вернули, и, стало быть, служба окончена.
Вот черт! Как не вовремя, выругался я. А что с прочими татарами?
Пока ничего. Службу несут исправно. Они же в казачьи полки распределены, как ты и приказывал ещё в Оренбурге. Так сейчас от обычных казаков и не отличаются особо.
А сами казачки ещё домой не собрались? мрачно спросил я, заканчивая шнуровать жилет.
Коробицын принялся накручивать на мою талию трехметровый офицерский пояс, положенный к мундиру сложную конструкцию из витых шнуров белого цвета с золотыми и серебряными прихватами. Такой кушак дополнительная защита для живота. Застегивался он сзади на петли и костыльки.
Разговоры такие ходят, но мы с Овчинниковым народ вразумляем. И на казаков, государь, можешь положиться. А вот с инородцами нехорошо выходит.
Я закончил одеваться, опоясался саблей и двинулся на выход.
(офицерский пояс, материал шелк, золото, длина 301 см, экспонат ГИМ)
Глава 6
Государь, поклонился мой секретарь и повел рукой в сторону незнакомца, это Кулибин. Ты желал его с утра видеть.
Мастер в пояс поклонился, коснувшись пола рукой, и сказал: