О помощи, господин... помолчав, выдохнул он и опустил взгляд. Попросить.
Что у тебя случилось? Говори, я постараюсь помочь.
Я очень боюсь Но я не хочу так больше! с надрывом произнёс Ви, ставя кувшин обратно на стол посреди беседки. Я так устал бояться, господин!
Надеюсь, ты не меня боишься?
Парень растерянно заморгал.
Что? Нет, господин, как я могу? Ты настолько добр ко мне и к остальным, разве стал бы я тебя бояться?
Однако ты со вчерашнего дня пугливо наворачиваешь возле меня круги, с кривой усмешкой пояснил Иннидис, и страшишься просто подойти и задать вопрос.
Да, но это не из-за страха. Не потому что я боюсь тебя, господин, а по другой причине не знаю, как объяснить, он застенчиво улыбнулся, пожал плечами, но всё-таки подобрал слова. Это от неловкости. Я каждый раз ощущаю себя неловко, если отвлекаю тебя, отрываю от каких-нибудь занятий или даже отдыха. Трачу твоё время. Я опасаюсь быть в тягость, и поэтому так долго собираюсь с духом о чём-нибудь попросить. Он сомкнул пальцы на своём запястье в кольцо и тревожным движением прокрутил их. Мне кажется, что я не имею права, что это ужасная неблагодарность просить тебя о чем-то после всего, что ты уже сделал, после того, как спас меня. Может быть, господин, для тебя это всё глупо звучит но это именно то, что я чувствую, даже если это неправильно.
Иннидис выслушал его с некоторым удивлением: далеко не все способны открыто и доходчиво описать свои сомнения, и уж тем более странно услышать такую речь от раба, который ещё совсем недавно вообще избегал произносить хоть что-то сверх необходимого.
Послушай, Ви, ты не просил тебя спасать, я сам так захотел. А что касается других просьб В какой-то мере я ответственен и за тебя, и за всех остальных, кто живёт в этом доме и служит мне. До тех пор пока вы здесь, в моих же интересах, чтобы у вас всё было в порядке. И я не думаю, что кто-то из вас стал бы обращаться ко мне из-за ерунды, которую в силах решить сам. Поэтому говори, я слушаю: чего ты так сильно боишься, и как я могу тебе с этим помочь.
Собаки, господин Я боюсь их настолько, что из-за этого не могу заходить на задний двор, а им почти никогда нельзя выходить оттуда. Даже когда я просто слышу их лай, мне хочется скрыться внутри дома, и я делаю над собой усилие, чтобы не сбежать туда. Но я так устал от этого! воскликнул он, но тут же, испугавшись, что возвысил голос, умолк на долю минуты. Продолжил тише: При этом я ведь осознаю, что эти собаки не причинят мне зла. Мне говорили об этом, и мой разум сам знает это. Но ни моё тело, ни мои чувства не слушаются моего разума, и я ничего не могу с собой поделать. Но я подумал если бы как-то постепенно, осторожно, понемногу я мог бы познакомиться с этими овчарками если бы мне помогли приблизиться к ним и не сбежать Я просил Мори, но Мори сказал обратиться к тебе, потому что ты, господин, велел им всем не подпускать ко мне собак, и они так и делают. Ещё я узнал, что ты скоро уезжаешь, вместо тебя будет управитель, и как он на это посмотрит?.. И если в ближайшее время я не перестану бояться, то я то они парень смешался и, не договорив, умолк.
Я тебя понял, Ви, сказал Иннидис, прикидывая, как бы устроить ему знакомство с овчарками и ничего не испортить. Мне кажется, это неплохая мысль, и почему бы нам сразу не попробовать.
Судя по предыдущему опыту, если Ви сталкивался со страхом какого-нибудь действия и проходил через него сам или вынужденно, то потом уже меньше боялся или вообще не боялся. Так, впервые выйдя в сад по настоянию Хатхиши и с помощью Чисиры, он потом вплоть до случая с собакой более-менее спокойно выходил туда сам. Однажды побывав в купальнях с Иннидисом, а затем отправившись в торговые ряды с Мори, он уже не так опасался выходить за ворота, и как-то раз даже самостоятельно выбрался на городской рынок, где приобрёл совершенно не нужные ему пока гребни для волос и чуток горьких зёрен, из которых
делали столь же горький напиток. Не говоря уже о том, что он начал сам посещать купальни.
Наконец-то он перестал вздрагивать от громких звуков, голосов и криков. Это происходило постепенно, не вдруг, но по крайней мере с Хатхиши он уже мог общаться без извечной тревоги и с признательностью, а не дёргаясь каждый раз при очередном её резком высказывании.
Теперь, значит, собаки Почему бы и нет?
Давай вот как сделаем, начал Иннидис, поднимаясь с места и поворачиваясь к нему. Ты сходи к Сетии и возьми у неё какое-нибудь лакомство для Байры. Думаю, сначала познакомим тебя с ней, раз именно она тебя тогда так напугала. Наверняка у Сетии найдётся для неё какая-нибудь косточка. Затем я отведу тебя к собаке. Велю, чтобы предварительно её посадили на цепь и
Нет, господин, только не цепь, прошу! вдруг взмолился парень. Не надо, пожалуйста.
Что такое, почему? Собаки к ней привычны, не волнуйся.
Я знаю, но всё равно не надо, голос его прозвучал так тихо, что пришлось напрячь слух, чтобы расслышать.
Почему? переспросил Иннидис. Ты можешь сказать прямо? Чем тебя беспокоит цепь на собаках?
Ви отвёл глаза.
Не на них на мне
Что? в полном недоумении нахмурился Иннидис. Ты решил, будто я могу