и даже нынешних провинциальных приятельниц. И у тех, и у других было куда больше обслуги и куда больше свободы распоряжаться ими.
Ты извинилась, и это замечательно, согласился Иннидис. Но ты также должна понимать, что в следующий раз, когда тобой овладеет подобное буйство, на месте безобидного Ви может оказаться кто-нибудь другой, и тогда одних извинений может не хватить. Что если ты не сдержишься и нагрубишь вельможе? Ладно ещё сейчас: пока ты девочка, тебе многое сойдёт с рук и скорее мне за тебя достанется. Но если ты не научишься выдержанности, то рано или поздно это проявится и в высшем обществе. В таком случае тебя вряд ли с большой охотой станут приглашать на пиры и праздники.
В исполнении Ветты такая угроза обычно хорошо действовала, и довольно долгое время после этого Аннаиса вела себя, как подобает благородной госпоже. Сейчас тоже подействовала, это было заметно по выражению лица, но с Иннидисом девочка редко могла отказать себе в удовольствии поспорить.
Но ты же сам живёшь не совсем так, как положено знатному человеку. И ничего, тебя это не беспокоит.
Так я, в отличие от тебя, и не мечтаю блистать в обществе и бываю на праздничных приёмах куда реже, чем большинство вельмож. Но тебе ведь это не подходит, не так ли?
Так сдалась она. Но с вельможами я была бы осторожнее! Да и до сих пор тоже ничего такого с ними не допускала.
Я правильно тебя понял? прищурился Иннидис. Ты, не раздумывая, оскорбляешь слуг, потому что они не могут тебе ответить? А знатного человека побоялась бы?
О боги, да нет же! всплеснула она руками. Ты совсем не так меня понял!
А как должен был?
Она затруднилась с ответом и нахмурилась.
Ну, не знаю Не так
Потому что понял он её, конечно, правильно. Но хорошо хоть, что она вроде и сама задумалась об истинной причине своей несдержанности. Может, это как-то на неё повлияет. А может быть, и нет. Иннидису самому непросто было в своё время пересмотреть собственные взгляды, потому что ничего плохого с точки зрения всех вокруг в них не было. В порядке вещей, что можно сколь угодно грубо обращаться с теми, кто намного ниже тебя по статусу и происхождению, а уж с собственными слугами или рабами и подавно, оправдывая это их нерасторопностью, глупостью, плохой работой, а то и вовсе своим дурным настроением. При этом можно чувствовать себя прямолинейным и честным человеком. Но правда в том, что никогда ты не поведёшь себя так по отношению даже к самому никчёмному и тупому вельможе.
Впервые он об этом задумался ещё в отрочестве, в доме своих родителей. Благодаря Эйнану, общение с которым уже вышло за рамки отношений между господином и рабом. Они тогда о чем-то спорили на отвлечённую тему, и спор шёл довольно мирно, пока Иннидис не почувствовал, что явно в нём проигрывает. Тогда, разозлившись, просто обозвал собеседника тупоголовым ослом и велел заткнуться и проваливать. Эйнан послушался, отступил к двери с поклоном и со словами «как прикажешь, господин», но перед тем как уйти пронзил его своим острым взглядом он один так умел и произнёс: «И всё-таки позволь спросить: своим знатным друзьям ты тоже сказал бы эту фразу и таким тоном? Или со мной так можно, потому что я твой раб и ничем тебе не отвечу?»
Иннидис тогда скривился, что-то пробурчал и отмахнулся, как если бы посчитал сказанное Эйнаном чушью. Но вопрос-то уже прозвучал, был услышан, проник в сознание и посеял первые сомнения в привычном образе мыслей. Однако чтобы от сомнений прийти к каким-то выводам, понадобился ещё не один месяц, а чтобы эти выводы отразились на поведении и того больше. Всё же мало-помалу он привык обходиться с рабами и слугами чуть приветливее и любезнее. Со всеми, а не только с Эйнаном, в которого к тому времени уже успел по уши влюбиться. Сначала, правда, опасался, что рабы перестанут его слушать, и немного удивился, обнаружив, что это не так. Хотя повода для удивления вообще-то не было. Сестра, например, в отличие от него и родителей, всегда и со всеми разговаривала спокойно. С самого детства. Даже когда кто-то провинился, чего-то не сделал или сделал неверно, она обычно только придавала голосу строгости, а не кричала и не сыпала обидными словами. К сожалению, своей дочери она передала это умение лишь отчасти.
Дядя, только не рассказывай Ветте, пожалуйста, умоляюще протянула Аннаиса. Она снова во мне разочаруется, а я этого не хочу.
Иннидис пообещал не рассказывать, на всякий случай добавив: «Пока что».
***
Найти подходящего управляющего оказалось непросто, и это было ожидаемо, так что Иннидис приступил к поискам сильно загодя. Это должен был быть человек спокойный, уравновешенный, рассудительный, умеющий планировать быт и расходы. Достаточно
твёрдый, чтобы Аннаиса, склонная к мотовству, не упросила его истратить излишнюю сумму на серьги, браслеты и ткани, но достаточно щедрый, чтобы не держать её и слуг в чёрном теле и не пренебрегать их потребностями. О том, что это должен быть человек порядочный, честный и ответственный, на которого всецело можно положиться, даже говорить не приходилось, ведь Иннидис, находясь в Эшмире, не сможет его контролировать.