И вся интрига, мусолимая телевидением и бумажными изданиями, как раз в том, кто выйдет против ДеЛара в поединке один на один. Добровольцев под это дело как-то не сыскалось, да и за деньги не было желающих: какой смысл всю жизнь идти к высочайшему боевому рангу, чтобы вместо заслуженного богатства, славы и убийства заведомо слабейших подвергать свою жизнь риску?
Поговаривают, что уже кого-то наняли. Так же ходят слухи, что «виртуоза» нанял какой-то один из пяти Золотых поясов, тут же объявив себя отдельной стороной благородной войны: мол, деньги-то мои, и биться «виртуоз» будет только за меня. Остальным предлагалось решать проблему с ДеЛара самостоятельно. Если остальные не справятся значит, такова их судьба. Закладные и долговые расписки Ганзы всегда выпускались в копиях, равных количеству Золотых поясов, так что, если кто-то умрет, выжившему достанется больше. Ну а Палач достаточно разумен, чтобы убить слабых первыми. Слухи, шепотки, версии из каждого радиоприемника, газетной страницы и приоткрытой двери купе.
В любом случае, пройдет еще десяток дней до крайнего срока, и Ганзейцам придется кого-то выставить или их придет убивать весь благородный мир.
А как полагаете зарабатывать вы? Изобразил я вежливое внимание.
Двухмиллионный Любек остался без закона. Это скверно, шевалье постучал сложенными замком ладонями по столу. Кому-то надо охранять банки и офисы от наших попутчиков, с иронией мазнул он взглядом в сторону выхода из вагона-ресторана.
Весь мир смотрит на Любек. Вряд ли злодеям удастся уйти от наказания. Есть же камеры, телефоны, свидетели! постарался я показать возмущение.
Особенности правил благородной войны. Медленно покачал де Клари головой. Победитель должен знать, что уйдет невозбранно. Попутный ущерб будет забыт. А все нарушенные законы, случайные жертвы и все горе лягут на плечи побежденного. Уйдут с ним в могилу.
Победитель будет над законом, а не это отребье. Понизил я голос.
Золотые пояса торгуют правом войти в их войско, ответил он столь же тихо. Вы полагали, они не попытаются извлечь прибыль, даже стоя на пороге смерти?
Но воевать будет только один
Один из войска. Акцентировал он внимание на древнее правило. И ганзейцы, будь они неладны, все равно победят. Вся эта шваль прекрасно это понимает. Им отдают Любек на разграбление, за хороший процент.
Грабить собственный город?
Кто-то должен оплатить найм «виртуозов». Равнодушно пожал тот плечами. Грабежи, темные делишки, похищения людей в этом городе все будет дозволено. Посоветовал бы вам обзавестись охраной, но зачем она обладателю таких перстней? Если, конечно, их не распродавать.
Любек из сонного туристического местечка давно разросся до города-миллионника и крупного финансового центра близость дворцов ганзейских бонз потворствовала этому, сулила безопасность и наполняла некогда тесные улочки флером респектабельности. Теперь там хватало дорогой недвижимости, банков, бирж и состоятельных граждан. Надо ли говорить, что стадо тоже жмется к пастуху, чуя волка Волка-то, может, и отгонят но и стадо пустят под нож без единого сомнения.
Скверно, закусил я уголок губ.
Я рекомендовал бы вам прибиться к свите кого-нибудь поприличней. Придется дать хорошую скидку, но, пожалуй, это единственный способ заработать и остаться живым.
манипуляции, снимающие встроенную защиту: что оторвет палец карманнику или случайному воришке, и убьет одаренного, надевшего кольцо без дозволения.
Ваш аванс, шевалье. Прошу.
Рауль. Называйте меня так, я дозволяю. Тут же примерил он свою плату и прислушался к собственным чувствам. Пожалуй, ежели нападет «мастер», можете не торопиться и допить свой чай. Или что вы там пьете, в своей империи Ворковал он, полностью отрешившись от окружающего мира.
Тем более, что вагон-ресторан уже опустел кто ушел через окно, кто цивилизованно выломал запломбированные двери.
Я посмотрел на трость и прислушался к ноге через вату обезболивания перелом все равно противно ныл. Пешая дорога в город отменялась.
Раз этого не избежать, пойду, ознакомлюсь, ухватился я за спинку диванчика и помог себе встать.
А там и трость идеально приняла нагрузку тела, помогая поврежденной ноге.
Я провожу, вскочив с места, двинулся вперед шевалье.
Очередь, впрочем, все равно пришлось выждать: через два вагона обнаружилось несколько десятков человек, готовых принять чужие правила. Сама представительная комиссия отгородилась дверью тамбура и благоразумно принимала пассажиров только по одному.
Де Клари вызвался держать мне очередь, позволив коротать время на кресле у окна. Очередь, впрочем, то сдвигалась вперед, то отшагивала назад на несколько позиций среди попутчиков обнаружились отпрыски герцогов и великих графов, и после короткого сравнения родословных, им вынужденно уступали.
Шевалье смотрел на этот процесс с показным равнодушием, но встревать не пытался, хотя явно хотел телохранитель не должен создавать проблем нанимателю. А люди с титулами это как раз-таки проблемы, которые еще долго будут помнить мелкую занозу на своем пути. Впрочем, куда было торопиться? Состав все равно никуда не двинется, а мое кресло ничем не лучше другого.