Тем не менее, статус охранника позволил зайти раньше двух дюжин менее благородных.
Представительная комиссия занимала вагон класса люкс, вольготно расположившись в трех смежных купе. Четверо вооруженных солдат подкрепляли их полномочия но дабы сгладить углы, кто-то догадался, чтобы они исполняли роль почетного караула и приветствовали всех входящих. Записи, впрочем, тоже делали клерки но ежели у уважаемого пассажира есть желание потребовать высокое начальство Желания такого не было. Зато было другое.
Исповедь.
Две чернильные души переглянулись и повторили предложение просто указать ближайших родственников. А ежели таких нет, то вот стандартный бланк.
Я настаиваю.
Мне молча протянули конверт и бланк завещания.
Заполните и запечатайте. Никто ничего не узнает, пока не наступит скорбный час. Печать будет проставлена сверху.
Никогда не исповедовался. Очень интересно, вежливо ответил я им.
И перевел взгляд на мужчину в черной сутане, сидящего в полоборота за их спинами. Тот как раз прилаживал массивного вида печать на один из документов, коими щедро был завален откидной столик у окна, и явно смазал оттиск, расслышав мою формулировку.
Церковник беззвучно прошептал что-то, похожее на короткую молитву, и посмотрел на меня безо всякого энтузиазма, явно ожидая увидеть порцию раздражения, которая обязана была доставаться ему всякий раз как последнему в этой цепочке неожиданных остановок поезда. Но увидел он лишь доброжелательное ожидание.
Я буду ждать вас в третьем купе, отложив бумаги, поднялся он с печатью в руках и первым покинул помещение.
Возьмите записи, будьте любезны, со вздохом предложили мне только что заполненные документы, вручив заодно и ручку.
Там нечем писать?
Боюсь, что нет. Вы первый, кто пожелал исповедоваться отцу Анселю. равнодушно пожали те плечами, смиряясь с неожиданной заминкой рутинного процесса.
Новое купе встретило полумраком темно-алые шторы закрывали окна, а чуть ссутулившийся силуэт церковника угадывался на том же месте, у откидного столика.
Я дворянин. Обязан вас предупредить, встретил он меня фразой, стоило занять место напротив.
Это не насмешка. Уверил я его. Мне и вправду интересно.
Вы приведены к причастию? Крещены? Допытывался он. Бываете в церкви?
Нет, но мне интересен механизм. Станет ли мне легче? Вглядывался я в его тяжелый взгляд.
Это не автомат по выдаче прощений, покачал он головой.
Хм. Тогда с чего обычно начинают?
С того, что беспокоит вас больше всего. Если поймете, что наговорили лишнего не беспокойтесь. Разговор хранит тайна исповеди. Никто ничего не узнает.
считаться. И тогда многие невозможные идеи, возможно, станут реальностью без взрывов и похищения министров. Будет ли это помощью заговорщикам?
Послушайте Поднял он руки.
Я спасаю вашу страну вашими руками от ваших патриотов. Чего вы еще желаете?!
Чтобы вы не давали им деньги!
Тогда даст кто-то другой. пожал я плечами. Рано или поздно. Когда идеи созрели, от них никуда не деться.
Вы не боитесь о том, что об этом узнают? О вашей роли и ваших деньгах?
Я надеюсь на тайну исповеди.
Ваши сообщники Те люди, которые дали вам деньги, вряд ли станут запираться. Пытки разговорят кого угодно.
Я в Любеке, отец Ансель. Солдат войска-победителя неподсуден в делах своих.
Надеюсь, Ганза вас не наймет А ежели такое случится. Тяжело сглотнул церковник. Буду молить о победе ДеЛара.
Я крутнул черненный гербовой перстень, чтобы герб ДеЛара стал виден.
Благодарю.
Отец Ансель дернулся, будто увидев ядовитую змею. Но тут же успокоился.
Вас убьют вместе с ним.
Пока не убили. Пожал я плечами и снял перстень, принявшись отскабливать маскирующий слой.
Это до поры. Затараторил мужчина. «Виртуоз» уже найден. Это Жан де Вильен из Льежа, бастард рода Валуа.
Я же аккуратно освободил от краски витиеватые гравировки кланов, признающих за мной власть над Силой и демонстративно вернул перстень себе на руку.
Теперь им нужны два «Виртуоза». Улыбнулся я побледневшему Анселю и встал с кресла.
Постойте! Донесся в спину ослабевший голос. Бумаги Я обязан вас спросить!
Да?
Подождите. Тут, в анкете, пальцы неловко пытались разлепить два листочка. Пункт. Надо заполнить. Кого уведомить, и кто будет выгодоприобретателем в случае вашей смерти? Сосредоточился он и прочитал текст с бумаги.
Я задумался на мгновение.
Клан Ли. Провинция Ли, Поднебесная.
Это ваши союзники?
Враги.
Но как же И вы завещаете им все? Не понимал церковник.
Что будет у меня, если я умру? Задумчиво произнес я в ответ. Вся ненависть европейских монархов.
Вы даже в смерти страшны.
Отвечать ему я не стал, выбрался обратно в душный вагон с ожидающими и под их недовольными взглядами вернулся к себе обратно.
Вскоре поезд вновь двинулся, на этот раз не снижая скорости до самого центрального городского вокзала отчего-то целого и невредимого.
Впрочем, дед знает мою любовь к железным дорогам
Через перрон пришлось проталкиваться всюду ютились целые семьи, сидевшие на баулах с вещами, и с жадной надеждой глядящие на прибывший поезд. Будто бы он прибыл за ними. Будто бы в мире Силы есть жалость и понимание к тем, кто уповает на благородство господ.