А если она не согласится?
Такое тоже возможно, сказал я. Тогда я пойду в кафе без неё. Мне её отказ аппетит не испортит. Поем сосиски с горошком, пообщаюсь с хорошими людьми. С тобой, например. Если ты придёшь. Рассказы о поиске вдохновения и о системе Станиславского я уже слышал. Так что ничего не потеряю в случае Светиного отказа. Когда у вас следующая репетиция?
Сегодня после уроков, ответил Геннадий.
Я кивнул и сообщил:
Загляну после уроков в актовый зал. Приглашу Свету в кафе. Вот сегодня мы и узнаем, в какой компании я в воскресенье поем сосиски.
Лукина вопросительно вскинула брови.
Всё нормально, сказал я. Просто поболтали.
Черепанов услышал мой голос, поднял лицо я отметил, что у него усталый вид (будто он провёл бессонную ночь).
Лёша прикоснулся рукой к страницам книги (аккуратно, будто к хрупкой драгоценности). Виновато улыбнулся.
Не дочитал вчера, сообщил он. Не успел.
Я уселся на лавку, вынул из портфеля тетрадь.
Спросил у Черепанова:
Как тебе книга? Интересная?
Мне почудилось, что у Алексея восторженно сверкнули глаза.
Невероятная! заявил Черепанов. Там!.. такое
Он положил на страницы изготовленную из поздравительной открытки закладку, закрыл книгу, прижал к её обложке ладони.
Мне показалось, что Алексей мысленно сейчас находился далеко за пределами школы и даже нашей планеты.
Как думаешь, Вася, когда мы полетим в космос вот так же, как в этом романе? спросил Черепанов. В другую солнечную систему! Встретимся с другими цивилизациями!
Я усмехнулся и ответил:
Полетим, Лёша. Обязательно полетим. Но только после того, как посадим на Марсе яблони.
Те полтора года я провёл, как обычный никому не нужный больной старикан. Довольствовался лишь вниманием медперсонала. Видимо, именно поэтому сейчас я не страдаю от смены деятельности. Моя деятельность не «сменилась», Эмма. Она сперва закончилась (процедуры в клинике я деятельностью не считаю). А затем началась снова на этот раз в виде нынешних школьных будней, подзабытых за шестьдесят лет.
Если честно, то сегодня на уроке истории я откровенно скучал. Снова. Но заметь: я отсидел его от звонка до звонка. Я по-прежнему считаю эту учёбу глупым занятием. Да. Но уже не вижу её напрасной тратой времени. Новая жизнь развивается по тем же законам, что и прошлая. Поэтому я точно тебе говорю: эти оставшиеся до получения школьного аттестата четыре месяца учёбы сэкономят мне в будущем год учёбы в вечерней школе.
Зачем мне вечерка, Эмма?
Нет, теперь мне вечерка нужна.
А вот аттестат о среднем образовании мне точно понадобится, вот увидишь'.
Свет я не включил (за окном пока не стемнело). Прошёл по пустому залу, поднялся на сцену. Уселся рядом с пианино, отрегулировал под себя стул. Скудное освещение
напомнило о концертах, которые я устраивал для своей прикованной к постели второй жены. Тогда я тоже обходился лишь светом из окна. Вот только я играл не на пианино тогда я терзал струны гитары. Я усмехнулся: вспомнил, как странно звучали под гитару песни Джо Дассена.
Я поднял клавиатурную крышку, прикоснулся к клавишам.
В памяти послушно всплыла мелодия.
Пианино пусть и коряво, но всё же её озвучило.
Et si tu nexistais pas, dis-moi pourquoi jexisterais, пропел я. Pour traîner dans un monde sans toi, sans espoir et sans regrets
«А если бы тебя не было, скажи мне, почему я существую, переводила Эмма мои слова с французского языка. Болтаться по миру без тебя, без надежды и сожалений»
Пение на французском языке успокаивало мою больную супругу. Потому что она по утрам не узнавала моё морщинистое лицо; не понимала, где и почему очутилась. Встать с кровати она не могла. Я брал в руки гитару, усаживался около её кровати. Начинал почти всегда с репертуара Джо Дассена. Жена успокаивалась, прислушивалась к моему пению. После третьей песни я обычно склонялся над ней вытирал платком с её глаз слёзы
Et si tu nexistais pas
«А если бы тебя не было»
Я пел третий куплет, когда мой голос дрогнул. Сердце в груди забилось чаще, потому что мне вдруг померещилось: я увидел призрак моей покойной жены. Но я тут же сообразил, что заметил вовсе не приведение. Да и на мою вторую жену эта женщина не походила. В актовый зал вошла Лидия Николаевна (моя нынешняя классная руководительница). Я видел, как она бесшумно прошла вдоль стены, уселась в кресло третьего ряда; подпёрла подбородок кулаком.
Et si tu nexistais pas
«А если бы тебя не было»
Слова песни на французском языке прекрасно вплетались в музыку. Мой голос словно стал вторым музыкальным инструментом: солировал в дуэте с уставшим школьным пианино. Он не фальшивил, задавал тон выступлению. Звучал успокаивающе. При тусклом освещении он будто бы убаюкивал Лидия Николаевна не шевелилась, точно она уснула под моё пение. Но она не спала. Я видел, как влажно блестели её широко открытые глаза.
Simplement pour te créer. Et pour te regarder.
«Я себе тебя создал. Смотрю в твои глаза».
Я замолчал. Смолк в моей голове и голос моей виртуальной помощницы. Стихли звуки музыки.
Тихо и нерешительно прозвучали аплодисменты.
Я обожаю песни на французском языке, сказала Лидия Николаевна. Они прекрасны.