Кролик блеснул резцами класс будто бы с неохотой ответил на его шутку тихими смешками.
Я снова помахал рукой.
Слушаю тебя, Пиняев, сказал Максим Григорьевич. Что у тебя стряслось?
Я поднялся с лавки и заявил:
Максим Григорьевич, мне сообщили, что у вас сейчас находится моё письмо.
Твоё письмо? переспросил учитель.
Он озадаченно нахмурился.
Но тут же улыбнулся и сказал:
Ах, письмо!
Максим Григорьевич сунул руку в карман пиджака и достал оттуда сложенный вчетверо тетрадный лист.
Показал его мне и поинтересовался:
Вот это?
Я дёрнул плечами и ответил.
Не вижу с такого расстояния. Моё письмо начинается со слов «дорогая Светочка».
Сидевшие за партами школьники с удивлением взглянули в мою сторону.
Кролик хмыкнул. Чуть склонил на бок голову. Его глаза за толстыми линзами очков весело блеснули.
Действительно, сказал Максим Григорьевич. Так и начинается. «Дорогая Светочка». Пиняев, ты позволишь мне уточнить, о какой Светочке идёт речь? Вижу, что не только меня волнует этот вопрос.
Он указал
рукой на моих одноклассников.
Разумеется, Максим Григорьевич, ответил я. Это письмо сегодня по моей просьбе передали Светлане Клубничкиной из десятого «А» класса. Лёша Черепанов передал. Как настоящий и верный товарищ.
Ученики десятого «Б» возбуждённо зашептались.
Учитель поднял письмо на уровень лица и заявил:
Но ведь написано оно не тобой, Пиняев. Этот почерк я узнал. Вижу его не первый год.
Максим Григорьевич, это я написала, с места сообщила Иришка.
Это написала моя сестра по моей просьбе, уточнил я. Почерк у неё получше моего. Да и пишет она быстрее.
Максим Григорьевич хмыкнул.
Лучше твоего, сказал он. С этим я согласен. Я намеревался переговорить с Ириной после урока
Учитель посмотрел мне в глаза.
Твоё письмо, Пиняев, едва не сорвало урок у десятого «А» класса.
Он потряс письмом, будто бы угрожающе.
Это неправда, Максим Григорьевич, сказал я. Письмо не сорвало бы урок. Ведь оно же просто письмо. Мы написали его вне школы. Адресату вручили на перемене. Никакого нарушения школьной дисциплины с нашей стороны не случилось.
Я развёл руками.
Кролик вновь показал зубы и заявил:
Формально ты прав, Пиняев. Формально
Он взглянул на лист бумаги в своей руке и заявил:
Признаюсь, Пиняев, не ожидал от тебя такого воровства. Уверен, что Александр Сергеевич Пушкин твой поступок бы не одобрил. Он вызвал бы тебя на дуэль. Сейчас бы ты уже стоял не здесь, а около барьера
Из-за Клубничкиной? спросила Надя-большая (комсорг класса).
Максим Григорьевич прервал свою речь, удивлённо вскинул брови и переспросил:
Что?
Тут же сказал:
Нет. Причём здесь Клубничкина?
Он пожал плечами и добавил:
Хотя, Александр Сергеевич любил стреляться из-за женщин. Было у него такое увлечение.
Максим Григорьевич взглянул на меня.
Пиняев, ты бы пошёл на дуэль с Пушкиным? спросил он. На пистолетах. С двадцать шагов
Не пошёл бы, Максим Григорьевич.
Почему?
Не вижу достойного повода.
Серьёзно? удивился учитель литературы. А чем не повод вот это?
Он показал сперва мне, а потом и всему классу письмо.
Мне показалось, что ещё ни разу в моём присутствии ученики десятого «Б» класса не слушали учителя литературы с таким интересом.
Презабавнейшее сочинение, сказал Максим Григорьевич. У меня руки чесались озвучить его коллегам в учительской. Но я не поддался соблазну. Решил, что сперва получу разрешение на публичное чтение у его автора. Точнее, у соавтора.
Учитель блеснул зубами.
Раз уж ты, Пиняев, сам упомянул о письме, поэтому спрошу разрешение у тебя сейчас.
Максим Григорьевич взглянул сперва на Иришку, а затем на меня.
Я пожал плечами.
Сказал:
Читайте на здоровье. Кому хотите. Нам не жалко. Только уточните, что это письмо написал я.
Обязательно уточню, Пиняев. Не сомневайся. Страна должна знать своих героев.
Кролик улыбнулся.
У меня за спиной прозвучали смешки.
А что в этом письме, Максим Григорьевич? спросила Надя Веретенникова. Нам тоже интересно!
Учитель тряхнул письмом и поинтересовался:
Пиняев, не возражаешь, если я порадую твоим творчеством товарищей будущих выпускников?
Я развёл руками.
Максим Григорьевич кивнул, развернул тетрадный лист, обвёл взглядом притихший класс.
Дорогая Светочка прочёл он.
Я предчувствую: ты расстроишься, когда я открою тебе свою тайну. Вспомнишь обо мне с презрением. Задумаешься над тем, с какой целью я написал тебе это письмо. Возможно, посмеёшься надо мной.
Я сдерживал вспыхнувшие в моей душе чувства с нашей самой первой встречи. Ещё тогда я рассмотрел твою красоту и твою нежную натуру. Но постеснялся сразу с тобой поговорить. Потерял много времени.
Я понял, что между нами много препятствий. Я стал жертвой несчастной судьбы. Оторвал сердце от всего, что мне было дорого, и, будучи одиноким, думал, что свобода и покой заменят счастье.
Как же я ошибался! Как же я теперь наказан!
Теперь я понял, что находиться рядом с тобой, видеть тебя каждую минуту это истинное счастье! Сейчас у меня такого счастья нет. Я тенью следую за тобой. Любуюсь твоей улыбкой, твоими глазами. Слушаю твой голос.
Проходит день за днём. Жизнь стремительно проносится мимо. А мы всё ещё не вместе. Я знаю, что срок моей жизни ограничен. Но трачу его на бесполезные занятия. Вместо того, чтобы быть рядом с тобой.