Тот, первый, выглядел знакомым. Где-то я его уже видела. Но имени его я не помню.
Я снова показал женщине изображение Ильи Муромца.
Спросил:
Этот?
Да. Но я не знаю его имени, извините. А почему вы меня спросили об этих людях?
Я пояснил:
В честь грядущего праздника мы проводим шуточный конкурс красоты среди учителей физкультуры нашей школы. Поэтому я и спросил, знакомы ли они вам для чистоты эксперимента.
Фавзия Гареевна усмехнулась.
Хороший конкурс, заявила она. Весёлый. Тот, самый первый мужчина, красивее всех.
Она смущённо улыбнулась и пояснила:
Наверное, я потому его и запомнила.
Спасибо, Фавзия Гареевна, сказал я.
Перевернул страницу. На обратной стороне портрета Ильи Фёдоровича Иванова (Ильи Муромца) поставил карандашом «плюс».
Глава 9
Она подошла к нам, привстала на цыпочки и шепнула мне на ухо:
Лёша, понёс письмо.
Я кивнул.
Иришка сощурила глаза и произнесла:
Вот теперь мы и посмотрим
Сообщил мне и Иришке:
Сделал.
Его голос слегка дрогнул.
Молодец, сказал я. Что ты ей сказал?
Алексей помотал головой.
Ничего, ответил он. Как ты и велел. Дождался Свету около кабинета. Просто отдал ей письмо и ушёл.
Как она отреагировала? спросила Иришка.
Её взгляд был буквально пропитан любопытством.
Никак, буркнул Лёша.
Он бросил на столешницу учебник и тетрадь. Тяжело вздохнул.
Я посмотрел Черепанову в глаза и сказал:
Лёша, помни: это не твоё письмо. Я не сомневаюсь, что уже сегодня поползут сплетни. Игнорируй их. Чтобы не сказали не принимай это на свой счёт. Я всё разрулю. Обещаю. Если понадобится, лично разъясню непонятливым личностям политику партии. Есть много вариантов давления на сплетников. Я использую их все, если понадобится. Вплоть до словесной дуэли на комсомольском собрании.
Алексей нервно дёрнул головой.
Я понял, понял, сказал он. Ты ведь это уже говорил.
Успокойся, Лёша, попросила Иришка.
Черепанов снова кивнул, криво улыбнулся и сообщил:
Пытаюсь. Но я всё равно нервничаю.
Он хмыкнул и добавил:
Наверное, таких беспокойных людей, как я, точно не берут в космонавты.
Второй урок Черепанов отсидел, как и первый: ерзал на лавке, будто у него побаливал геморрой. На рассказы учительницы математики он внимания почти не обращал смотрел то за окно, то на дверь, то на циферблат настенных часов. С его щёк не сходил румянец, будто Алексею было душно. По его слегка безумному взгляду я понял, что в мыслях у Черепанова сейчас творился хаос. Лёша то открывал тетрадь с рисунками, то заглядывал в учебник, то снова смотрел на дверь.
Мучения Черепанова увидел не только я.
Сразу после урока математики к нам подошла Надя-маленькая.
Она с сочувствием взглянула Лёше в глаза и сообщила:
Сейчас прогуляюсь к десятому «А». Разведаю остановку.
Мне почудилось, что у Алексея на пару секунд остановилось сердце.
Но Черепанов всё же кивнул и выдавил из себя:
Спасибо.
Ближе к середине урока я получил от неё записку. Там были написаны три слова: «Она это сделала».
Сидевший слева от меня Алексей при виде этих слов вздрогнул.
Черепанов и Иришка встретили её с нетерпением, будто она несла им газету с результатами розыгрыша лотереи.
Ну, что там? спросила Иришка.
Черепанов запрокинул голову, взглянул на лицо старосты десятого «Б».
Надя-маленькая покачала головой и ответила:
Всё плохо. Она показала письмо девчонкам. Как и сказал Вася.
Лукина ухмыльнулась.
Степанова с сочувствием во взгляде посмотрела на Черепанова.
Девочки из десятого «А» на первом уроке по очереди читали наше письмо, сообщила она. Света им соврала, что это ты, Лёша, его написал. А потом письмо у них отобрал Максим Григорьевич.
Я заметил, как Черепанов вцепился руками в край столешницы: он будто бы испугался, что сейчас начнётся землетрясение.
Лёша повернулся ко мне и спросил:
Что теперь будет?
Ты всё ещё хочешь пригласить Клубничкину в кафе? сказал я.
Черепанов мотнул головой.
Нет наверное.
Я вздохнул и заявил:
Это уже хорошо. Замечательный результат. Поздравляю всех нас.
Иришка хмыкнула. Надя-маленькая печально покачала головой.
Письмо у нашего литератора, едва слышно напомнил Алексей.
Он нервно закусил губу.
Я фыркнул.
Сказал:
И что с того? Так даже лучше. Кролик Максим Григорьевич уж точно не распустит о тебе никаких слухов. К тому же, предысторию письма он не знает. Поэтому твоя фамилия у него в мыслях точно не возникнет. Иришкин почерк он узнал
Лукина махнула рукой и с преувеличенным безразличием заявила:
Да и пусть!.. Что тут такого?
Она повела плечами.
Я похлопал Черепанова по плечу.
Сказал:
Всё закончилось, Лёша. Выдохни.
Черепанов через силу улыбнулся.
Выдох у него получился прерывистым, нервным.
Следующим уроком у нас литература, сообщил я. Это просто прекрасно. Вот там мы и проясним ситуацию для широкой общественности.
Максим Григорьевич обвёл глазами класс, блеснул зубами и звонким мальчишеским голосом произнёс:
Здравствуйте, товарищи будущие выпускники!
Здравствуйте, Максим Григорьевич.
Присаживайтесь, разрешил учитель литературы.
Он потёр ладонь о ладонь, взглянул за окно. Снова улыбнулся, поправил очки. Заметил мою поднятую вверх руку.
Что случилось, Пиняев? спросил учитель. Уже готов отвечать? Похвально. Но я ещё ни о чём не спросил.