Я вам не нравлюсь, сказал Гизберт.
Вы ещё ничего не сделали, чтобы понравиться, фыркнула Эйла.
И с удивлением поняла, что больше на него не сердится.
День прошёл неплохо. Опасный сосед и помощник не вызывал у Эйлы никаких нареканий. Вёл себя тихо: бродил между стеллажами, иногда переставляя книги с места на место, помогал студентам и аспирантам находить нужную им литературу, иногда слегка заигрывал с девушками. Эйла несколько раз просила его оформить на себя формуляр, но Гизберт всё время находил куда более важное или срочное дело. Так что его присутствие заставляло Эйлу ёрзать, как на иголках. Ей необходимо было поставить на формуляр штамп! И лучше всего, если бы он взял у неё книгу, а она поставила бы печать на карточку. Чтобы уж наверняка! А маг не давал библиотекарю
такой возможности.
К тому же не только она за ним приглядывала. То и дело Эйла ловила на себе пристальный взгляд. Тёмные глаза хранили одно и то же выражение безмерного покоя, не проскакивало в них никакой искорки. Ни заинтересованности, ни злости, ни приязни. Он просто наблюдал и делал выводы. Какие? Эйла понятия не имела.
За ним открыто следовали два здоровенных охранника. Где они болтались, когда маг проводил время в библиотеке, Эйла понятия не имела, но она их целый день не видела. Оставалось надеяться, что охранники оставались незримыми, но за Гизбертом приглядывали. Иначе как-то странно выходило: маг в любой момент мог прикончить библиотекаршу да удрать на свободу.
Я помню, помню, дана Полмер, кисло сказала Эйла и закрыла ящичек со штампами.
Ты ведь уже поставила печать на его формуляр? спросила ректорша.
Е ещё нет, ответила Эйла. Знаете, дана Полмер, если вы хотели мне устроить сюрприз
Какой сюрприз? невинно вопросила ректорша.
Сделать Гизберта моим помощником!
Ах, это. Но ты же просила помощника к себе в смену. А дан Гизберт не будет даже просить жалованье. У него усло
Пожалуйста, можно про условия поподробнее? попросила Эйла. Чего он там натребовал и, главное, на что вы согласились?
Если уж по существу, то не я, а ты, Эйла, улыбнулась Фрегонда. Видишь ли
Она замялась, но скорее для вида.
Он согласился стать преподавателем после испытательного срока. Но этот срок он желал провести на какой-нибудь работе при университете.
Вот как! возмущённо сказала Эйла. Почему бы не сделать его уборщиком, истопником или ну хотя бы дворником?! Почему он не мог бы помыть полы в коридорах или помогать студентам-целителям в морге? Зачем непременно было совать его в библиотеку?
На тебя не угодишь, развела руками Фрегонда. Разве ты не просила привести его именно сюда?
Вы, кажется, неверно меня поняли, нахмурилась Эйла. Но всё равно вы хоть убедились бы, что он достаточно связан магией, чтобы не навредить здесь мне или кому-то другому.
Видишь ли он почти что и не связан. Подавление магии чревато расстройствами личности. В тюрьмах его потому и практикуют. Ему бы как раз отдохнуть от этого.
Вот оно что! Вот почему Эйлу весь день грызло непонятное беспокойство! Эта его шутка с подписью в журнале Гизберта попросту недостаточно ограничили в магии! Какая забота о личности преступника. Вот кто бы так о безопасности Эйлы беспокоился!
Мы рассчитывали, что ты быстренько подчинишь его при помощи печати, сказала Фрегонда, но было вполне ясно, что не только в этом дело.
А в том, что ректорша либо всецело верит в Гизберта, либо очарована им. Скорее уж первое, потому что наложить чары на ректора магического университета невероятно сложно. Хотя к примеру, если попробовать потихоньку начать менять сценарий её жизни, никто и не заметит.
Эйла сняла халат и нарукавники, сложила их на стуле, а затем подхватила папку с личным делом Гизберта.
Выносить документы из университета без разрешения нельзя, тут же встрепенулась Фрегонда.
Я не успела изучить их, потому что весь день работала и при этом следила за Гизбертом. Что, если бы он тут что-нибудь натворил? Поэтому я жду вашего разрешения. Иначе придётся совершить кражу, вяло огрызнулась Эйла.
Ректорша только руками в очередной раз развела. Разрешила, видимо.
Глядя на первую страничку, где красивым почерком делопроизводителя было выведено это претенциозное имя, чернильная ведьма вдруг вспомнила шрам от глаза к уголкам губ. И спокойный, без блеска, взгляд. Этот человек словно не на войне и не в тюрьме побывал, а вернулся откуда-то, где безмятежно и скучно существовал больше десятка лет.
И портрет довольно чёткий магический отпечаток лица. Десять лет назад рубцы на лице ещё были незажившими шрамами, через которые пролегали грубые швы. И в глазах даже на снимке сверкала непримиримая жажда борьбы. Эйла перелистнула страничку и увидела другой портрет, видимо, сделанный гораздо раньше. Ах да, это была копия выпускного свидетельства. Волосы топорщатся во все стороны, как ежиные иглы, губы ещё не сжаты в линию, а растянуты
в лёгкой, чуть принуждённой улыбке. Лицо мягкое, юношески нежное. Сколько ему тут? Двадцать два рановато он, оказывается, закончил магический университет! Но самое-то важное оказалось зачаровано, и какой факультет закончил Гизберт, осталось неизвестным. На этой же странице Эйла нашла самые обыкновенные анкетные данные год рождения, прежний адрес, годы учёбы и работы в университете. Но ни слова о семье. Интересно, как Альрика Летланда в детстве звали родные и друзья? Наверное, Ал