Дальше к делу были приложены копии дипломов и свидетельств, опять же, с частично зачарованной информацией. Страничка о преподавательской практике вся оказалась недоступной. Неужели боевой маг? Но тогда дана Полмер предупредила бы. Значит, надо спросить у неё доступа к личному делу. Если, конечно, ректорша не рассчитывает на то, что Эйла сама всё быстренько вызнает. Она стала вспоминать то, что вообще знала об этом человеке, но он оставил преподавание, когда Эйла училась на втором курсе ох и давно же это было! Тринадцать или четырнадцать? Да, почти четырнадцать лет назад. Она видела его, но толком не помнила, слухов о нём особых не ходило. Разве что как-то Эйла слышала, что Гизберт принадлежал ко второму по значимости в стране тайному студенческому сообществу: к знаменитому Финальному клубу. Но, в отличие от других тайных студенческих обществ, члены Финалки отличались мирным нравом. Там не царили никакие жуткие ритуалы, издевательство над неофитами и жестокие правила.
Эх, а как же понять, за каким чернильным ёжиком Гизберта занесло на войну? И на какую именно? Магических войн в их краях не было давно. А! Вот и ответ! Мир назывался Теллион, и там воевали два государства. По окончании военных действий в зале, где заключался договор, произошла стычка между представителями конфликтующих сторон. Один из участников захватил заложников. Какая же глупость! Ведь всё равно судьбу страны не решишь отказом что-то там подписывать!
Заложниками оказались подростки. По обычаю, на заключение договора в знак доброй воли правители и министры взяли свои семьи. Какой-то безумец схватил сразу четверых ребят, детей правителей победившей страны. Он требовал оставить корону и магию монарху побеждённых, а иначе победители останутся без наследников. Гизберт был среди независимых наблюдателей. Их часто присылает магическое сообщество Объединённых Миров.
Эйла читала, затаив дыхание. Читала, как он пытался разрешить ситуацию, как ему не давали, как он дрался уже со своими и в пылу убил нескольких человек, а затем ворвался в комнату, где укрылся взявший заложников преступник и пристрелил его. О судьбе детей чернильная ведьма так ничего и не узнала. Скупая строка с заключением просто оповестила её, что погибло четверо местных, два миротворца и один преподаватель магического университета. Видимо, коллега и товарищ Гизберта.
Последняя страница была кратким содержанием суда. Здесь упоминалось, что подсудимый вёл себя на процессе очень несдержанно, ругался, впадал в неистовство. Сложно было представить спокойного, ироничного Гизберта неистовым, но фантазия охотно подбросила дровишек в топку. Эйла как наяву увидела сверкающие гневом тёмные глаза, оскал хищника, гибкое сильное тело, которое теперь уже изрядно погрузнело Представила, как он бросался на кого-то в зале, дрался с приставами, рычал и проклинал всех. Его проклятия наверняка не имели силы, ведь в магических судах всё так и пропитано чарами, чтобы не было проблем. И Гизберту оставалось лишь злиться. За что и на кого? Чернильная ведьма провела пальцами по чуть выпуклым строкам. Хорошие чернила. Фиолетовые, с едва заметным бронзовым отблеском, как будто слова записаны совсем недавно. Сама Эйла как раз такие и любила.
Преступник был признан виновным и отправлен в заключение пожизненно. И вот, десять лет спустя, заметно присмиревший и поутихший, но всё ещё опасный, согласился сотрудничать с университетом. Здесь наверняка многие помнили как его, так и убитого им преподавателя. Кстати, нигде не названо его имя
Эйла заварила себе ещё чаю, да так и не выпила его. Посидела ещё немного, перелистывая дело и разглядывая магические снимки Гизберта. Подумала, а не применить ли немножко запрещённой чернильной магии, чтобы обмануть чары и прочитать всё скрытое. Но так и не сделала этого. Только в задумчивости взяла ручку, полную чернил, и задумалась над делом.
Глубокой ночью она ушла спать, оставив на столе безнадёжно остывший чай, раскрытое личное дело и ручку рядом.
Ей снилась какая-то непонятная война, где не было ни правых, ни виноватых. И в ней гибли дети: им было лет по четырнадцать-пятнадцать. Всё смешалось, и только яростное лицо со шрамами виделось
ей чётко. Эйла проснулась вялая, хмурая, наскоро проглотила чашку кофе и отправилась на работу.
Гизберт уже сидел там и разглядывал коробку со штампами. Вторая библиотекарша, пожилая унылая дама, зачарованно смотрела на него и, кажется, была от Гизберта в полнейшем восторге. Чего не скажешь об Эйле.
Не трогайте это, буркнула она магу. Не ваше.
Гизберт взял наугад один из штампов, взвесил в руке, словно хотел куда-то швырнуть, а затем вынул из рук Эйлы своё личное дело. Она ещё не успела сдать его обратно в архив. Лениво пролистав дело, маг разгладил ладонью одну из страниц Эйла поневоле подалась вперёд, словно прикосновение предназначалось ей.
То была предпоследняя страница. Гизберт дохнул на штамп и прицелился на единственное более или менее свободное место.
Эйла едва успела перехватить его руку. Конечно, у него не было силы чернильного мага, но рисковать всё ж не стоило.