Со службы его отпустили до обидного легко, ни словом не заикнувшись о подготовке замены. Кое-кто ещё и аккуратно, без лишних ушей, похвалил Лео за то, что уходит сам, не дожидаясь, когда выгонят со скандалом, подстроив какой-нибудь достаточно грязный и оскорбительный повод. Ясно было, что как бы ни прошло лечение, обратно в казначейство не стоит и соваться.
Но самое главное он продал рукопись! Уйдя из казначейства, он неожиданно стал обладателем просто невероятного количества свободного времени, а потому в несколько дней переписал начисто свой роман, исправив кое-что согласно замечаниям Огневицы и оформив рукопись по её совету. Ярко-рыжий, с плутоватой мордой тип, которому больше бы подошла фамилия Фокс, чем унылое Бланк, немножко почиркал между строчками и на полях, но даже переписывать Лео не заставил. Правда, прочитав договор, Лео нахмурился и заметил, что слышал что-то о процентах с продаж.
Ох, сир, всплеснул руками рыжий лис, а вы прямо так уверены, что тираж раскупят? Я вообще-то весьма и весьма рискую, печатая никому не известного автора. Я в прибыли-то не уверен, вернуть бы то, что я потрачу на бумагу и краску. Давайте так: если книга будет хорошо расходиться, я выпущу дополнительный тираж и уже с него заплачу вам скажем, десять процентов. Но только если покупать будут хорошо. Подобного, знаете ли, много пишется в последнее время. У вас, впрочем, мне понравился подход деловой такой, основательный. Советовались с кем-то знающим? От юноши ваших лет я ждал меньшей достоверности.
Лео хотел было поспорить, но передумал. Он был уверен, что книгу будут покупать и что лис ещё сам заговорит с ним о новом романе. У него уже были кое-какие намётки, а память о долгом, тяжёлом и болезненном лечении была ещё совершенно свежа. Он, собственно, и начал записывать свою историю тогда, чтобы хоть чем-то занять себя в своей вынужденной неподвижности и чтобы отвлечься от боли, упорно грызущей его ногу. Ему предстояло заново через это пройти очевидно, следовало заранее запастись чернилами и бумагой, чтобы не терять время зря.
Глава шестая, в которой у Алессы Траск находятся партнёры
это особенно ясно было видно. Не то чтоб Алесса пристально его разглядывала. Так, отметила между делом.
А вот Варг пялился на неё совершенно беззастенчиво. Особенно на шрам, так что Алесса небрежно чиркнула пальцем по бугристому рубцу и сказала с самым серьёзным видом:
Вы сюда смотрите, сударь? Это меня пытались заколоть ятаганом, чудом успела отшатнуться.
Варг вздёрнул атласно-чёрную, слишком тёмную для каштановых волос бровь (сурьмой он, что ли, их подводит?).
Заколоть ятаганом? переспросил он. Я смотрю, вам попался выдающийся мастер кривого клинка. Я, конечно, не знаток, но сколько я читал и слышал, ятаганы, скимитары и прочие шамширы частенько вообще не затачиваются на концах, потому что приспособлены исключительно к рубящим ударам. Тон у него тоже был убийственно серьёзным, он даже тени улыбки себе не позволил, хотя в глазах скакали смешинки. Впрочем, он тряхнул головой и покаянно прибавил: Прошу прощения, мне, конечно, не следовало так откровенно вас разглядывать.
Алесса пожала плечами, закончила развешивать свои вещички и подошла к бассейну: Варг пригласил её в баню, да не в «Пенное облако», а в заведение куда подороже. И сам бассейн, и пол купальни, и стены были облицованы светлым камнем, в спокойной, едва колышущейся над горячими трубами воде отражался свет гномьих бронзовых ламп, а вместо скамьи для мытья и отдыха стояли невысокие широкие лежанки, отделанные тем же искристо-серым камнем. А, ну и вода была совершенно свежая, специально для господина Варга и его спутницы набранная и нагретая. В неё пока что ни жидкого мыла, ни ароматических масел не добавляли, то ли демонстрируя её непорочную чистоту, то ли предоставляя выбор посетителям в соответствии с их вкусами. Эх, сюда бы вчера, когда ломило все кости и во лбу над правой бровью пульсировал огненный шар заработанной-таки мигрени. Сесть, прислониться спиной к нагретому камню, откинуть голову назад и закрыть глаза, предварительно погасив все лампы, кроме той, что у двери. Увы, вчера пришлось глотать тошнотную дрянь и падать навзничь на не особенно комфортную койку в отделении гильдии. К полуночи стало чуть полегче, так что удалось задремать, но по-настоящему отпустило только сегодня после обеда. Ну да ладно, зато долг разом уменьшился на целых четыре сотни, и проценты на остаток пойдут уже поменьше. Ради этого стоило терпеть и возню с не самой любимой стихией, и истощение после неё.
На самом деле, сказала Алесса, рассеянно погладив шрам и сев на бортик, это мы лазали за яйцами чаек, а я сорвалась.
Яйца чаек? А они съедобны? Варг отвлёкся, чтобы коротко и деловито отдать какие-то указания довольно смазливенькой девице, одетой в духе статуи Хартмегарбес в полотняное платьице, вроде бы совершенно глухое, но влажное, а потому плотно облепившее ладную фигурку. Алесса наблюдала за банщицей с отстранённым, чисто эстетическим интересом, а Варг, распорядившись, сел рядом и тоже свесил ноги, лениво всколыхнув тёплую увы, всего лишь тёплую воду. Мне кажется, сказал он, возвращаясь к разговору, у них должен быть весьма специфический вкус.