Гэри вздыхает:
Нельзя было этого делать.
Я гляжу на него.
Чего, Гэри?
Останавливаться, чтобы помочь этому панку в парке. Ну, или мне надо было просто отдать ему кошелек. Если бы я отдал ему кошелек, я был бы с вами. Я мог бы привезти Лизу на ярмарку. Одно неправильное решение уничтожило все, чувак. Одно решение и у меня ничего нет.
Я тоже мечтал, чтобы ты отдал этому мудаку кошелек.
Но ты никогда не можешь предсказать заранее. В этом и ловушка. Ты никогда не знаешь, какие последствия повлечет любой твой поступок. Черт, вот откуда ты знал, в какой кошмар вы встреваете?
Ты имеешь в виду Лес Самоубийц?
Есть кое-что, что ты должен сделать ради меня.
Хорошо, Гэри. Только скажи. Я все для тебя сделаю.
Мне надо, чтобы ты проснулся.
Проснулся?
Если ты не проснешься, ты сгоришь. Ты разве не чувствуешь огня?
Хотя ночь вокруг нас тиха и покойна, я вдруг ощущаю пульсирующий жар, который до сих пор не замечал.
Да, я чувствую.
Тебе надо выйти наружу.
Я не знаю, смогу ли.
Ты должен. Надо помочь Мел.
Мел!
Она тоже там, в огне? встревоженно восклицаю я.
Мы останавливаемся в том месте, где начинается проход, ведущий к трибунам.
Гэри хлопает меня по плечу и говорит:
Мне пора идти, приятель. Он шагает прямо по полю, которое распахнулось перед нами.
Гэри! Стой!
Помни, что тебе надо сделать.
Я пойду с тобой!
Спаси Мел.
Я не смогу! Я не знаю, как!
Но он уходит.
Внезапно вся ярмарка оборачивается ревущим пламенем, топкой, пожирающей кислород.
Я снова открыл глаза. Вокруг было жарко, очень жарко и дымно, нос заполнился едким запахом гари. Я почти ничего не видел, но слышал, как гудит и трещит пламя. Я закашлялся, вдохнув жаркий и сухой воздух.
Я лежал на спине. Со второй попытки я смог перевернуться. Наконец все встало на свои места.
Хироши совершил харакири.
Акира поджег хижину.
Где, черт подери, Мел?
Дым повсюду, белый и густой. Только на уровне одного-двух футов от пола что-то еще видно и можно дышать. «Стой, падай, катись» я вспомнил, как еще в начальной школе один из учителей объяснял нам, как действовать при пожаре. В конце концов, здравое зерно в этом было.
Я услышал голос, зовущий Мел, затем меня. Я описал круг, передвигаясь на четвереньках. Мел не было видно. Глаза слезились.
Я врезался во что-то круглое и тяжелое. Голова Хироши. Полоска кожи, на которой она держалась, сгорела или порвалась. Голова глядела на меня мутными невидящими глазами.
Я отбросил находку в сторону и снова разразился приступом кашля.
Я тут подохну, подумал я, и не смогу помочь Мел. Сгорю, к дьяволу, в этой хижине
Кто-то схватил меня за шиворот и потащил. Воротник врезался мне в шею, и я не мог повернуть голову, чтобы посмотреть на своего спасителя.
Жар исчез. Меня окутала прохладная
темнота. На секунду мне показалось, что я умер. Но нет, я всего лишь очутился снаружи.
Мой спаситель, бросив меня на землю, зашелся в кашле. Я тоже кашлял, чувствуя, что скоро начну выплевывать куски легких. Мне казалось, кашель никогда не кончится, но приступ прошел, и чья-то рука схватила меня за предплечье. Человек тряс меня и что-то говорил.
Наконец я смог рассмотреть Джона Скотта.
Где она, чувак? Где Мел? Она там, внутри?
Я открыл было рот, но меня снова перегнуло пополам от приступа кашля.
Джон Скотт выпрямился и, подпрыгивая, помогая себе каким-то кривым самодельным костылем, устремился в сторону горящего здания.
41
Я устремился было снова в горящую хижину, но Джон схватил меня за ногу.
Ее там нет, прохрипел он.
Там еще спальня.
Я везде смотрел. Ее там нет.
Я не мог оторвать взгляда от сторожки. Дым клубами валил из разбитого окна и дверного проема. За белой завесой полыхал оранжевым цветом огонь. В следующее мгновение пламя охватило дверной проем, и он стал похож на горящий обруч, через который прыгают в цирке дрессированные львы. Было бы самоубийством еще раз туда идти. И я был на все сто уверен, что Джон Скотт прав Мел внутри нет. Ее увели. Она сейчас там же, где Нина.
Джон Скотт прислонился к дереву, продолжая кашлять. Все его лицо покрыла копоть, оставив лишь чистыми белки глаз.
Она жива, сообщил я.
Он провел запястьем по губам, пытаясь стереть грязь.
Где?
Не знаю. Я рухнул на землю рядом с ним. Он ее увел.
Кто?
Акира.
Итос, черт побери, что за чушь ты несешь?! От взрыва эмоций Джон Скотт снова закашлялся.
Чувак, убивший Томо и Бена, объяснил я, когда Джон сумел унять приступ.
Я видел тело в хижине.
Это не он.
Я вкратце изложил ему события последней пары часов.
О, черт только и смог выдавить Джон Скотт. Надо его найти.
Но он не стал продолжать. Он, как и я, прекрасно понимал, что за это время они успели уйти далеко.
Огнем мне опалило брови, ни волоска не осталось на руках. Кожа под слоем копоти оказалась ярко-розовой и отзывалась болью на малейшее прикосновение. Все еще было трудно дышать, мне казалось, что у меня сильно пострадали легкие. Голова продолжала глухо пульсировать в том месте, куда один из подростков попал камнем, но это было просто ничто по сравнению с ощущениями, которые дарили кровоточащие без остановки порезы под лопаткой и на плече. Я изучал все увечья с отрешенностью патологоанатома, все мои мысли были заняты Мел: где она сейчас, через что она сейчас проходит, какие физические и эмоциональные страдания испытывает?