Я перехватил ручки носилок. Нарывы на правой руке безбожно болели и, как я догадывался, давно лопнули. Мы шагали по лесу уже больше двадцати минут, но отдыхать я не собирался: сможем перевести дух, когда найдем ленту.
Я размышлял о том, как будут развиваться события дальше. Мы выберемся на тропу и позвоним в полицию. Скорее всего, они встретят нас на парковке. Нас будут допрашивать. Японская полиция была крайне чувствительна к мелким правонарушениям, тем более с участием иностранцев. Это всегда поражало меня, особенно если учесть, что полиция в Японии сквозь пальцы смотрит на якудзу, этих бравых мафиози, которые занимаются, кажется, всем, что на нашей планете есть нелегального, и в умопомрачительных масштабах.
Меня в Японии один раз уже арестовывали, точнее задерживали, так что я мог ощутить все их методы на своей шкуре.
После бурной вечеринки я сел на последнюю электричку, следующую в мою часть города. Во всяком случае, я так считал. Но конечная станция оказалась совсем не той, что мне была нужна, я очутился в десятках миль от своего дома.
Я брел пешком в нужном направлении и вдруг заметил стоящий у столба не пристегнутый велосипед. Я вскочил на него, заверив самого себя, что верну его утром на место. Велосипед был без скоростей, но в этом районе не было перепадов высот, так что я неплохо разогнался и не приметил вывешенную поперек дороги сетку. Позже я узнал, что токийская полиция частенько натягивает такие препятствия по ночам, чтобы отлавливать весельчаков, вроде меня, одалживающих велосипеды, чтобы бросить их потом на другом конце города. Не удивительно, что в Токио, где почти десять миллионов велосипедов, которые выглядят абсолютно одинаково и редко бывают пристегнуты, подобная практика довольно распространена.
Офицер спросил меня, чей это велосипед. Я ответил, что мой. Он проверил номер рамы. Многие велосипедисты регистрируют своих железных коней в полиции, чего я тогда тоже не знал. По рации из участка сообщили, что велосипед принадлежит женщине по имени Кимико Касива. Полицейский спросил меня, являюсь ли я Кимико Касивой. Я ответил, что не являюсь.
Полицейский участок оказался внушительным зданием белого цвета, где все говорили по-японски. Но один полисмен, владеющий английским, все же нашелся. И я стал понимать, о чем меня спрашивают. Как вас зовут? Где вы взяли этот велосипед? Зачем вы его взяли? Где вы живете? Где работаете? Дальше начались странные вопросы. Сколько вы зарабатываете? Чем занимаются ваши родители? Где вы росли? В какую школу ходили? Отвечая на эти бесконечные бессмысленные вопросы, я пять часов просидел на жутко неудобном стуле. Наконец, после того как я заполнил стопку каких-то анкет, которые не мог прочитать (многие пришлось переписывать, поскольку из-за размашистого почерка мне не хватило отведенных квадратиков), мне выписали зловещее предупреждение и отпустили с миром.
Учитывая, с какой дотошностью полиция отнеслась к краже ржавого велосипеда, я боялся предположить, какие шестеренки закрутятся в связи с загадочной смертью.
После той ночи я проштудировал японские законы и выяснил, что в Японии у задержанных нет права на обжалование действий полиции. При желании копы могут держать любого в заключении двадцать три дня, запрещая связываться с адвокатом или консулом.
Я снова перехватил пальцами ручки носилок. Теперь уже болела не только ладонь. Ныли плечи и грудные мышцы, устала спина. Сколько времени мы уже идем? Полчаса? Дольше? Сколько нужно было идти до красной ленты сорок минут? Значит, еще через десять минут можно будет отдохнуть.
Я все глядел на спину Джона Скотта. Интересно, он так же устал? Он ведь не супермен, хотя и хочет им казаться.
Странно: я, мягко говоря, недолюбливал Джона, но сейчас я беспокоился за него. Теперь у него больше всего поводов переживать. Вся наша компания не совершила ничего противозаконного, кроме, возможно, прохода на запрещенную территорию. Джон же накормил Бена грибами и ел их сам, что может подтвердить анализ мочи. А наркотики, даже слабые, были красной тряпкой для японских полицейских. Однажды они задержали Пола Маккартни на девять дней, сорвав несколько концертов, поскольку музыкант курил траву возле аэропорта Нарита. А группу «Стоунс» много лет не пускали в страну, поскольку некоторые ее участники имели предупреждения за употребление наркотиков. Кроме этого, я слышал про множество аналогичных случаев от своих знакомых. Моей любимой была история про арест британца, который раскурил косяк в своей собственной квартире. Десяток полисменов перевернули вверх дном его жилище и отыскали зерна марихуаны и несколько граммов гашиша в морозилке. Парень отсидел восемнадцать месяцев.
И ведь это только за хранение. А если вскроется, что Джон Скотт угостил Бена наркотиками, что привело к его смерти, это может обернуться долгими годами за решеткой.
Конечно, он американский военнослужащий, но преступление совершил за пределами базы. Дядюшка Сэм ничего не сможет сделать для него, когда он уже окажется в руках японской полиции.
Я почувствовал, что скоро выпущу носилки. Я уже готов был попросить Джона Скотта остановиться, но он меня опередил.