И спросила она его:
Какие ты возьмешь, красные или белые?
Он же ответил:
Клянусь Аллахом, о госпожа моя, я возьму белые, потому что красные напоминают цвет газелей и в этом отношении и во многих других вполне подходят тебе!
Она сказала на это:
Может быть
быть сокращено. Потом одели ее в вышитое тонким золотым шитьем платье; чтобы поддерживать богатую диадему из жемчуга, воткнули в волосы серебряную шпильку, образовывавшую сзади узел, концы которого, украшенные двумя рубинами величиной с голубиное яйцо, ниспадали на плечи ее, ослепительные, как чистое серебро. Потом они заплели ее прекрасные черные волосы, надушенные амброй и мускусом, в двадцать пять кос, которые доходили ей до пят.
Когда же украсили ее и она уподобилась новобрачной, они бросились к ее ногам и сказали дрожащим от восхищения голосом:
Да хранит тебя Аллах во всем твоем великолепии, о госпожа наша, и да удалит Он от тебя навсегда взор завистника и избавит тебя от дурного глаза!
И в то время как она, танцуя, проходила по комнате, служанки не переставали из глубины души посылать ей тысячи похвал.
Между тем молодая Губуб возвратилась вместе с прекрасным Анисом, которого она увлекла за собою, после того как друзья отказали ему и выпроводили его вон. И ввела она его в залу, где находилась госпожа ее Зейн аль-Мавассиф.
Когда красавец Анис увидел Зейн аль-Мавассиф во всем блеске ее красоты, он остановился, ослепленный, и спросил себя: «Она ли это, или одна из тех новобрачных, которых можно видеть только в раю?»
Но Зейн аль-Мавассиф, довольная произведенным ею на Аниса впечатлением, подошла к нему, улыбаясь, взяла его за руку и подвела к широкому низкому дивану, где села сама и посадила его рядом с собою.
Потом по ее знаку служанки тотчас же принесли большой низкий стол, сделанный из цельного куска серебра, на котором выгравированы были следующие гастрономические стихи:
Слушая эту сочиненную в ее честь оду, Зейн аль-Мавассиф пришла в восхищение и расцвела от радости.
На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.
А когда наступила
И слушая эту сочиненную в честь ее оду, Зейн аль-Мавассиф пришла в восхищение и расцвела от радости. И сказала она Анису:
О Анис, как это дивно хорошо! Клянусь Аллахом, хочу жить только с тобой!
И они провели вместе остаток ночи среди различных игр, и ласк, и совокуплений до самого утра. И провели они друг возле друга весь день; они то отдыхали, то ели, пили и развлекались до самого вечера. И так продолжали они жить в течение месяца среди радости и сладострастия.
Однако в конце месяца молодая Зейн аль-Мавассиф, бывшая замужней женщиной, получила письмо от своего супруга, извещавшего о своем скором возвращении, и, прочитав это письмо, она воскликнула:
Желаю, чтобы он переломал себе ноги! Прочь, безобразие! Теперь наша чудесная жизнь будет испорчена появлением этого зловещего лица.
И показала она письмо своему другу и сказала:
Что же нам теперь делать, Анис?
А он ответил:
И провели они друг возле друга весь день; они то отдыхали, то ели, пили и развлекались до самого вечера. И так продолжали они жить в течение месяца среди радости и сладострастия.
Полагаюсь вполне на тебя, о Зейн! По части хитрости и тонких уловок женщины всегда превосходили мужчин.
Она же сказала:
Да, но мой муж человек свирепый, и он ревнив до крайности. Нам очень трудно будет не возбуждать в нем подозрений. И, подумав с час, она сказала: Единственное средство для тебя быть вхожим в наш дом после его приезда это выдать себя за торговца пряностями и благовониями. Подумай об этом ремесле, а главное, когда будешь торговаться с ним, остерегайся противоречить ему в чем бы то ни было.
И сговорились они, каким способом обмануть мужа. Между тем муж возвратился из путешествия и был крайне удивлен, увидев, что жена его пожелтела с ног до головы. А плутовка натерла себе тело шафраном. Муж ее спросил, чем она больна; она же ответила:
Если я так пожелтела, то это не от болезни, а от тревоги и печали по причине твоего отсутствия! Сделай милость, не уезжай никогда один и бери с собою товарища, который мог бы защищать тебя и ходить за тобою! Тогда и я не буду так беспокоиться!