Переходя к вопросу о волшебных сказках, остановимся прежде всего на характеристике их основных элементов. Попытка охарактеризовать турецкий сказочный мир в его целом сделана еще В. Д. Смирновым («Очерк», стр. 435436). «Анатомический» анализ отдельных сказочных фигур не раз давался Куношем.
Типичной фигурой турецких сказок являются дэвы (в адакалийских сказках дивы, как и по-сербски) . Слово и образ иранского происхождения. Дэвы чудовища колоссальных размеров, иногда выступающие в облике людей, иногда в облике полулюдей-полуживотных. Все дэвы людоеды и принципиально относятся враждебно к миру людей. Они летают по воздуху, владеют чудесными талисманами, в которых иногда заключается и самая «душа» дэва, хранят несметные сокровища и похищенных красавиц, спят по сорок дней, съедают по нескольку баранов зараз и т. д. Кроме дэвов мужского пола различается «самка-дэв», или «женщина-дэв», и «мать дэвов», у которой находится в подчинении множество сыновей. Дэвы выступают
и самостоятельно и как второстепенные фигуры: в последнем случае они всегда охраняют волшебные предметы, состоя на службе у других волшебных существ высшего порядка. Женщину-дэва или мать дэвов сказочному герою легче привлечь на свою сторону: стоит только поцеловать ей груди и назвать ее матерью, как чудовище делается верным другом и помощником героя. Особенно интересно изображен дэв Рюзгяр (сказка 3): он обладает способностью обращаться в ветер, так что ни одно живое существо не может предугадать его молниеносного и гибельного приближения. Живут дэвы в роскошных дворцах, ход в которые идет через темные колодцы, мрачные пещеры или просто через отверстия под камнем.
В противоположность дэвам другой разряд волшебных существ пэри (слово и образ иранского происхождения) относится к человеку скорее благожелательно. Кунош и немецкие переводчики приравнивают пэри к добрым феям европейского сказочного мира. Пэри бывают женского и реже мужского пола. Путем превращения, которым пэри мастерски владеют сами, они могут завлечь в свою среду и человека, и тогда попытки последнего освободиться от чар и вернуться «в мир людей» наказываются смертью. Сказкам известен особый мир духов, целое царство пэри со своим падишахом. Известна группа из трех, семи и сорока пэри.
Реже упоминается в сказках ведьма (джады слово иранское), функции которой сводятся к превращению одних существ в другие существа или предметы. Таким образом, ведьма в турецких сказках выступает чаще всего как колдунья. Иногда сказка так и называет ее бююджю ворожея.
Более страшное существо, чем дэвы, несомненно дракон (эждэха, а также эждерха слово и образ иранского происхождения), который относится к людям неизменно враждебно. Особенность дракона та, что он может иметь несколько голов (три, семь и т. д.), которые и приходится отрубать сказочному герою.
Заимствованные из арабской мифологии духи джинны или эджинны всегда выступают несметными полчищами и к людям относятся скорее враждебно, чем доброжелательно. Но самое ужасное существо это ифрит, или демон, неожиданно появляющийся прямо из-под земли и несущий катастрофические бедствия.
Волшебная птица Сумуранка, или птица Изумруд, восходит к иранскому Симургу. Она выносит героя из подземного мира «на лицо земли» или помогает ему одолеть злое чудовище дэва.
К числу волшебных персонажей принадлежит также таинственный дервиш, который является людям во сне или встречается им по дороге и неизменно дает благие советы. Иногда он называется пиром (слово иранское), т. е. как бы «старцем-наставником» дервишских орденов, как это название и понималось в действительности.
Совершенно исключительную роль играет в турецких сказках фигура араба. Чаще всего араб выступает как исполнитель всякого рода волшебных заданий. Выполняя свои характерные частные функции, араб тем самым выступает в роли помощника для сказочного героя, реже в роли прислужника волшебных существ высшего порядка. Наиболее типичной внешней чертой араба следует признать то, что, по описанию сказок, у араба «одна губа на небе, а другая на земле».
Особое место занимает араб по имени Ох. Он неизменно выскакивает из-под земли, из колодца и т. д., как только измученный непосильной ношей герой сказки чаще всего бедняк в изнеможении опускается на землю и тяжко вздыхает: «ох!». Дальше идет стереотипная сцена, построенная на внешнем комизме: при виде араба герой пугается и начинает уверять, что не звал его, а тот упорно повторяет: «Как же не звал, когда произнес мое имя?». Функции араба Ох и состоят в том, чтобы помогать подобного рода беднякам.
Переходное положение между собственно волшебными существами и людьми занимают такие персонажи, как старуха-волшебница (сказка 21) или бабка-повитуха, мастерица обделывать всякие темные дела (сказка 43 и др.). Сюда же относится и упоминаемая ниже фигура безбородого или плешака, который по своей виртуозной изворотливости и изобретательности превосходит простых людей.
Все волшебные существа турецкой сказки владеют искусством превращения как в отношении себя лично, так и в отношении своих врагов и (реже) друзей (последнее с целью защиты их от чудовища). Превращение производится или посредством какого-нибудь волшебного предмета игла, которую втыкают во что-нибудь (сказка 25), печать, которую кладут в рот (сказка 21), или же непосредственно. В последнем случае перед актом превращения необходимо нанести пощечину или удар превращаемому существу или предмету; превращенное существо для принятия своего нормального вида должно отряхнуться или сбросить свою «маску»: звериную шкуру, птичье оперение и т. д. Если эту «маску» сжечь