Здесь Врата Жизни. Выйдем через них, и ловушка построения должна разрушиться.
Сюэ Сянь как раз собирался заговорить, но вдруг услышал, как из комнаты, в которой никого не должно было быть, раздался слабый человеческий голос.
Сюаньминь немедленно остановился, развернулся на носках и с бумажным человечком на плече бесшумно спрятался за колонной галереи.
Как здесь мог оказаться кто-то?
Сюэ Сянь завозился у Сюаньминя на плече и слегка высунул голову из-за колонны, чтобы осмотреться, благо бумажное тело ничуть не бросалось в глаза, так что заметить его было крайне сложно.
Голос в комнате постепенно стал отчётливее, и звучание его показалось смутно знакомым. Когда дверь скрипнула, открываясь, и, несколько неуклюже переступив порог, изнутри вышел человек, Сюэ Сянь вдруг понял голос, конечно, принадлежал дурачку Лю Чуну.
Возможно ли, что они вот так запросто нашли всех прочих, кто был пойман? С кем он говорит? С Цзян Шинином?
Однако Сюэ Сянь, в конце концов, не был глупцом, он мгновенно заметил странность.
Одежды на Лю Чуне были не теми, что он носил прежде. Раньше на нём было серо-синее платье, сейчас же глубокого цвета охры, с тёмно-красными краями рукавов в весьма праздничном духе.
Едва эта мысль оформилась, он увидел, как Лю Чун обернулся, помогая человеку по другую сторону двери.
Неуклюжий в движениях, в этом поддерживающем жесте он выложился на пределе
своих сил и такой же предельной была его искренность.
Опираясь на поданную руку, вышла, пошатываясь, старушка с забранными в пучок волосами. Они были серыми и редкими, а пучок совсем небольшой аккуратно прилегал к голове и был надёжно закреплён. Черты её были иссохшими, уголки глаз опущенными, лицо испещрено глубокими морщинами и складками, а губы к тому же отдавали фиолетовым. С первого же взгляда она казалась больной.
Одну руку она положила на запястье Лю Чуна, схватившись за него так крепко, точно корни старого дерева за почву. Другой же упиралась в запылённую деревянную трость. Но даже так перешагнуть порог ей было непросто.
Ноги пожилых людей медлительны, и этот порог явно был слишком высок для неё.
Старушка наконец очутилась по эту сторону двери, обеими руками опёрлась о трость и улыбнулась Лю Чуну, бормоча запавшим ртом:
Чун-эр способный, сходи в комнату и принеси мне деревянный табурет.
Лю Чун кивнул и как раз собирался сделать шаг, когда услышал, как старушка добавила:
Ах да, возьми ещё фонарь и золотые слитки.
Дурачки могут одновременно концентрироваться только на одном задании. Старушка же дала сразу три, и для дурачка Лю Чуна это оказалось слишком сложным. Он застыл с одной ногой по одну сторону двери и другой по другую, растерянно уставился на старушку и, с усилием выталкивая слова, ответил:
Деревянный табурет золотые слитки?
Старушка беззвучно вздохнула и улыбнулась:
Мгм, Чун-эр умён.
Лю Чун ответил глуповатой улыбкой и поспешил в комнату, а вскоре вернулся с деревянным табуретом в одной руке и большим тряпичным узлом в другой. Пока обе руки были заняты, этот дурачок, казалось, не знал, как сделать шаг: на мгновение он заколебался перед порогом, прежде чем с трудом сумел переступить его, и, пошатываясь, подошёл к старушке и передал всё ей.
Он, вероятно, хотел помочь поставить табурет и развязать узел, однако из-за неуклюжести стул едва не опрокинул, а скользящий узел случайно затянул в мёртвый. Неясно, был ли он здесь, чтобы помогать или чтобы создавать проблемы.
Тем не менее старушка не проявила и капли нетерпения, по-прежнему улыбаясь Лю Чуну запавшим ртом, она сказала:
А теперь принеси из комнаты два фонаря.
Лю Чун, должно быть, посчитал, что его похвалили став ещё энергичнее, он воскликнул «Ага» и направился в комнату на поиски, а немногим позже вернулся с двумя красными фонарями.
Малый Новый год , следует заменить эти белые фонари.
Старушка объяснила Лю Чуну, как поменять фонари по бокам от двери на праздничные красные, и села обратно на деревянный табурет, щурясь в попытках развязать мёртвый узел.
На это потребовалось много времени.
Когда все стороны тряпичного узла послабели, по полу рассыпалась куча бумажных золотых слитков.
Старушка осторожно достала из кармана спичку , зажгла её от снятого белого фонаря и бросила в груду бумажных золотых слитков.
Тёплое жёлтое пламя в миг поднялось, и тут же гора слитков рухнула, точно их высосали досуха. Но один бумажный золотой слиток на краю кучи остался нетронутым огнём, ветер подхватил его и отнёс к колонне Сюаньминь бесшумно протянул руку, и слиток лёг ему в ладонь.
Сюаньминь повернул его нижней частью вверх, и, как и ожидалось, там обнаружилось несколько иероглифов. Написаны они были так, точно символы тянет в разные стороны пятёрка коней, потому сразу можно было узнать руку дурачка Лю Чуна.
Вытягивая голову и щурясь, Сюэ Сянь сумел распознать имя Лю Сянь.
Он тут же вспомнил неразборчивую надпись на золотых слитках в комнате Лю Чуна и подумал: «Возможно, и на них было Лю Сянь?»
При внимательном рассмотрении становилось ясно, что написано было не одно и то же. «Лю Сянь» два иероглифа, и если Лю Чун сейчас мог написать их чётко, почему на тех слитках были лишь неразборчивые пятна? И там определённо было больше двух иероглифов.