Мальчик то и дело вытирал липнущий к лицу туман рукавом и временами фыркал, а еще почти все время, что они шли, держал руки в карманах, чем напоминал своему спутнику какого-то грузчика из портов, начисто забывшего о манерах.
Прошу тебя, не делай так, Джаспер, сказал доктор Доу, когда племянник взъерошил свои нечесаные волосы, отчего они превратились и вовсе в сущий кавардак.
Да, дядюшка, ответил мальчик.
Дядюшка занес в свой мысленный ежедневник запись на послезавтра: «Усыпить Джаспера Сонным сном доктора Слиппинга, чтобы он не мог сопротивляться, и наконец отвезти его к цирюльнику, поскольку это просто невыносимое зрелище. Вероятно, именно так выглядят огородные пугала подумав, что данного сравнения недостаточно, доктор добавил: которые не дружат с гребешком и не наведываются к цирюльнику».
Джаспер же пока что не догадывался об ожидающей его печальной участи и представлял собой саму беспечность и непосредственность.
Почему ты решил пойти со мной? спросил доктор, поглядев на племянника. Если мне не изменяет память, ты собирался идти с мисс Полли в «Музей Причудливых Странностей мадам Бергмортрен».
Джаспер понуро ответил:
Миссис Трикк взяла Полли на чаепитие к миссис Баттори. У Полли закончились отговорки, а миссис Трикк сказала, что в музей можно пойти и позже. Миссис Баттори, по ее словам, недоумевает, отчего они до сих пор не зашли к ней в гости после того, как Полли приехала.
Доктор Доу не завидовал Полли. Глория Баттори, ближайшая подруга его экономки, была крайне неприятной особой: склочной, злобной и ехидной. В личном докторском списке негодяйских личностей,
без которых в этом городе было бы лучше, она занимала примерно одно место со злым гением мистером Блоххом. Полли Трикк ждало несколько часов ужасного и невыносимого что там люди делают на чаепитиях? Натаниэль Доу был не осведомлен, так как никогда не наносил визиты подобного характера.
Но ты мог остаться дома, заметил доктор. Необязательно было идти со мной.
Джаспер хмыкнул.
И пропустить все на свете? Нет уж!
Это просто посещение больных. Ничего любопытного не предвидится.
Нет, это не просто посещение, заспорил Джаспер. Я же знаю, что ты называешь «тварями» прожорливые болезни, с которыми никто не в силах справиться.
Доктор хмуро поглядел на племянника.
Подслушивать, прячась на лестнице, нехорошо, Джаспер. Мы с тобой очень серьезно поговорим об этом позже.
Мальчик решил сменить тему:
Нам еще долго? Он завертел головой, озираясь по сторонам. Я вообще не вижу, куда мы идем Мы вообще где? Еще в Габене?
Разумеется, мы еще в Габене, сказал доктор, и племянник вздохнул: кажется, дядюшка никогда не научится улавливать иронию. Ты видишь старые рельсы, вдоль которых мы идем?
И только когда дядюшка обратил на это внимание Джаспера, мальчик заметил почти вросшие в брусчатку трамвайные пути.
Это старая ветка, которая в прежние времена доходила до канала, шла через Ба́лковый мост и вела в Фли, пояснил доктор Доу. Мы на улице Флоретт. Видишь дверь с почтовым ящиком впереди? Подойди к ней и прочитай, какой там указан номер на табличке.
Джаспер кивнул и бросился исполнять поручение. Вскоре он вернулся и возвестил:
Восьмой!.
Нам дальше
Улица Флоретт была очень узкой, и верхние этажи выходящих на нее домов нависали прямо над мостовой. Видимо, трамвайному вагону, когда он здесь полз, приходилось тесниться из-за вплотную подступающих стен. Ржавыми арками над головой тут и там проходили кривые изогнутые трубы, а в крошечных окнах домов жила темнота. Замусоренные тротуарчики были шириной всего в пару шагов и, видимо, никогда не убирались: на них во множестве валялись обрывки газет, консервные банки и сломанные куклы.
В стоящей кругом тишине время от времени раздавался то скрип, то отдаленный скрежет, то трубы вздрагивали, и из-за тумана, который подыгрывал воображению Джаспера, мальчику в какой-то момент показалось, будто вся улочка делает вдох, замирает на миг, а потом выдыхает. Создавалось впечатление, что вся улица Флоретт это сонное, меланхоличное существо, и тревожить его крайне не рекомендуется.
А почему здесь больше не ходит трамвай? спросил Джаспер. Это из-за того, что мост сломан?
Доктор Доу уже задумался о чем-то своем и не услышал вопрос.
Дядюшка?
Доктор вздрогнул и поглядел на племянника.
Да, Джаспер?
Мальчик подозрительно на него уставился.
Ты уже раздумываешь об этом деле? Дядюшка не ответил, и Джаспер добавил: Ты ведь прежде не сталкивался с болезнью, о которой рассказала мисс Браун?
Нет. Это очень любопытный случай.
Джаспер усмехнулся.
Сколько у тебя уже побежденных «тварей» в твоем дневнике славных побед и великих свершений?
Доктор Доу предсказуемо нахмурился.
Это никакой не дневник славных побед и великих свершений, сказал он. Это мой рабочий журнал. И в нем описаны девять побежденных болезней, над которыми безуспешно бились лучшие из умов Больницы Странных Болезней и даже Хирург-коллегии университета «Ран и Швов».
И ты говоришь, что это никакой не дневник славных побед? Джаспер рассмеялся, но его смех прозвучал вымученно и одиноко, а затем и вовсе угас. С чего ты обычно начинаешь свою охоту на тварей? И вообще почему именно «твари»? Болезни ведь не живые