Доу! раздался возмущенный голос со стороны лестницы, и Бергман с Фольмером, не сговариваясь, вздохнули с облегчением.
К дверям палаты «39/о.у.» подошел доктор Грейхилл, левая рука господина главного врача. Вдвоем с рукой правой (главным хирургом доктором Шеннибергом) они считали Больницу Странных Болезней своей собственностью.
Доктор Грейхилл всегда был гнилым человеком и пах соответственно, невзирая на все парфюмы. По мнению доктора Доу, он позорил профессию врача одним тем фактом, что испускает свое зловонное дыхание в воздух. В личной пыточной доктора Доу, которую тот выстроил у себя в воображении и в которую то и дело отправлял неугодных ему раздражающих личностей, доктор Грейхилл заслуживал отдельный, именной,
стол.
Я даже не поверил, когда сестра Мид описала ворвавшегося в больницу человека! Толстяк одарил доктора Доу широкой улыбкой и снисходительным взглядом из-под круглых очков. Как гром среди ясного неба! Как дождь из черных кошек! Уж не вы ли тогда говорили, Доу, что ноги вашей здесь не будет? И что же я вижу? доктор Грейхилл демонстративно опустил взгляд. Обе ваши ноги стоят на этом полу. Вы ведь в курсе, что все громкие заявления мгновенно обесцениваются, когда им противоречат?
Леопольд Пруддс, отчеканил доктор Доу. Мой пациент. Где он?
Простите, мне это имя ничего не говорит, Доу. Здесь нет никаких Пруддсов.
Он просто болен. Если вы задурили ему голову и убили его
Что? С каких это пор медицинское умерщвление из сострадания стало считаться в Габене убийством? И вообще синдром Котара подразумевает
Я не говорил вам о синдроме Котара. То есть он был здесь!
Сэр, неожиданно встрял в разговор доктор Степпл, обращаясь к доктору Грейхиллу. Доктор Доу считает, что его пациентом занимается какой-то доктор Загеби. Но у нас ведь нет докторов с таким именем, верно?
В глубине мелких глазок Грейхилла зажглись огоньки ярости. Он поправил очки и скривился: судя по всему, молодой доктор не просто неудачно вмешался, но еще и сказал что-то не то.
Степпл, вам нечем заняться?
Есть, сэр. Я просто
Вот и займитесь своими пациентами. Иначе я доложу доктору Скруллингу, что вы ошиваетесь без дела. Он все еще на вас злится после того инцидента, когда вы вытащили из его мусорной корзины и съели заплесневевший сэндвич.
Доктор Степпл не смел поднять глаза на доктора Доу. Униженный и подавленный, он кивнул и предпочел поскорее скрыться. Кажется, молодой доктор сейчас сам желал, чтобы его лишили жизни в палате «39/о.у.».
Напоминаю вам, Доу, продолжил Грейхилл, что эта палата предназначена для произведения сострадательной эвтаназии. Процедура была произведена. Вашего пациента больше нет в живых. Вы опоздали. Пятнадцать минут назад все было кончено.
Доктор Доу застыл. Он одновременно ощутил, как в его легких закончился воздух, и невероятное и с тем несбыточное желание повернуть время вспять хотя бы на шестнадцать минут назад.
Какое вы имели право?..
Мне стоит напомнить вам, что это законно? И мне не требуется чье-либо, кроме самого пациента, дозволение?
Он был болен. Ему нужно было лечение а не умерщвление.
Он говорил иное.
И вы с радостью подыграли! Его жизнь только началась
Но что это была за жизнь? Доктор Грейхилл сложил руки на животе и сцепил пальцы. Вы, видимо, забыли, что жизнь есть благо только тогда, когда в целом удовольствия превалируют над страданиями, положительные эмоции над отрицательными.
Доктор Доу, казалось, сейчас на него набросится.
Я помню формулировку проскрипел он и двинулся на громил-санитаров. В сторону. Пропустите меня.
Вы здесь больше не командуете, Доу, сказал доктор Грейхилл, наслаждаясь тем, как эта фраза прозвучала. Вы здесь нежеланный гость. Лечите ваших крыс у канала.
В сторону, прорычал доктор Доу. Или хуже будет.
Бергман и Фольмер неуверенно глянули на доктора Грейхилла тот самодовольно кивнул, и тогда санитары разошлись в стороны.
Доктор Доу толкнул дверь. В «39/о.у.» было темно, но, благодаря лампе в коридоре и свету фонарей, проникающему через окно, он смог разобрать, что в палате никого нет койки пустовали.
Вы опоздали. Как я и сказал, его здесь нет.
Где он?
Его уже поздно лечить
Где он? яростно повторил доктор Доу, обернувшись. Тени на его лице будто ожили, и оно утонуло в непроглядной чернильной темноте.
Даже доктор Грейхилл на миг испуганно замер.
Там, куда попадают все тела из больницы, он кивнул на крышку мертвецкого лифта.
Доктор Доу щелкнул замками на саквояже и ринулся обратно к лестнице.
Я помню, что вы сделали, Доу! крикнул ему вслед доктор Грейхилл. Вы думали, все забыли, но я помню! Вам не удалось стереть мне воспоминания! Вам не уйти от расплаты, Доу! Я все помню!
Доктор Доу остановился. Обернулся. Пронзил доктора Грейхилла убийственным взглядом.
Если вы все помните, сказал он, то понимаете, что вам со мной лучшей не связываться.
Доктор Грейхилл не выдержал и ретировался в палату.
До боли в руке сжав ручку саквояжа, доктор Доу продолжил путь к лестнице. Испуганно глядя на него, разбегались с дороги и вжимались в стены пациенты. Двери палат и процедурных кафедр захлопывались одна за другой. Даже лампы вдруг отчего-то замигали.