Это верно, мамаша. Кто же летом скотину режет?! К зиме бы Зимой сальце в самый раз. Конечно, к бутылке
Твоя правда, сынок. Тильки Мыкола ждать не схотел, надумал, и все тут. Уговаривали непутевого обождать до осеннего мясоеда[32], а вин уперся, як вол, приспичило, не иначе. Ну що з ним зробышь?[33]
Я его понимаю, согласился Булкин. Женитьба дело хорошее. И кого же высватал?
Огуренковых Нюрку. Ивановскую. Девка работящая, бригадирша.
Знаю Нюру, хорошая девушка. Только черная, как галка.
Та вы що?! Белявенька вона, а очи карие
Верно, мамаша, ошибся я. Спутал.
Костя рассеянно считал разметанные над полем облака: пусть ефрейтор лясы точит. Конечно, на безлюдье и старушка божий дар, развлечение: на заставе посторонних не увидишь.
Не боишься, бабка, что кабан твой протухнет? лениво осведомился Костя просто так спросил, бездумно.
Но старуха оживилась:
И верно, сынок, пекло истинное. Самое вёдро[34]. Поеду, как бы не припоздать. Провоняет мяско.
Провоняется распухнет, весом прибавит, балагурил Булкин. Опять же хозяйке выгода. Ведь на рынок везешь?
В Ивановку. Кажу же свадьба. Ну, заболталась я з вами, треба йихаты.
Поедем, мамаша, поворачивай.
Куды?!
На заставу. Булкин взял лошадь под уздцы.
Старуха встревожилась:
Як на заставу? Зачем?
А разговаривать, мамаша, не положено. Товарищ Петухов, садитесь.
Булкин отобрал у старухи вожжи, забрался в телегу, причмокнул губами. Вот службист, с досадой подумал Костя. К старухе привязался. Впрочем, может, у нее документы не в порядке? Но он же не проверил!
Лошадь послушно тащила телегу по пыльной дороге, старуха причитала:
Ну, что я такого сробила? Ведь кабанчик, покель туда да обратно сгоняем, и впрямь провоняется, что же, тогда мясо кинуть? Тухлятину и собака не исть.
Точно, охотно согласился Булкин. Хорошая собака никогда тухлое не сожрет, невкусно ей. Наши заставские собаки, к примеру, несвежее есть не станут.
Булкин весело болтал, подгоняя унылую лошаденку, старуха плаксиво косоротилась, сушила слезы платком. Костя избегал ее взгляда, стыдливо смотрел в сторону: видели бы однополчане, чем приходится заниматься!
На заставе Булкин обстоятельно доложил все начальнику. Зимарёв послал за поваром. Тушу разделывали на толстой плахе. Зрелище не из приятных, Костя недоумевал: зачем все это? Груша чувствовал себя героем дня, профессионально орудовал ножом, покрикивая на подручных. Шкуру сняли, очистили мездру; старуха выла в голос: спортили мясо, как есть спортили куда теперь с ним?
Хоть забрать дозвольте. Может, и успею довезти, соломкой обкладу. Батюшки! Никак пластать намеряетесь?
Мы, бабуля, сейчас с твоей свинки еще одну шкуру спустим, чтобы не парилась по такой погоде, хихикнул Груша, но осекся под грозным взглядом старшины и, кряхтя, нагнулся над разделанной тушей: Подсобите кто-нибудь
Покопавшись в разверстом брюхе свиньи, Груша извлек продолговатые пакеты, вымазанные кровью, и передал их Зимарёву. Начальник заставы вспорол пакет, посыпался серый порошок.
Что и требовалось доказать, сказал Зимарёв удовлетворенно. Опиум.
Китайский, добавил Данченко. Похоже, свежий.
В отряде уточнят.
Эх, мамаша! укоризненно проговорил Булкин. Свининка-то с начинкой. Какой хунхуз прислал, кому везла?
Когда старуху увели, ефрейтор подмигнул Косте.
Видишь, какая ведьма? А ты ее пожалел, Петухов. Прижале-ел
Ладно! досадливо отмахнулся Костя. Скажи лучше, как ты догадался, что в туше что-то спрятано?
Нутром почуял
Интуиция?
Послужи на границе с мое научишься сквозь землю видеть.
Белесые бровки ефрейтора обиженно дрогнули, на тугих, малиновых щеках разом высыпали конопушки не может без подковырок Петухов! Нахватал мудреных слов и мечет, словно козыри
После обеда Костю окликнул Девушкин.
Дело есть. Боевой листок выпускаем.
И на здоровье. Мне-то что?
Можешь считать это своим комсомольским поручением.
Костя согласился без особого энтузиазма, отказаться не мог: общественной нагрузки у него пока не было.
Что от меня требуется?
Сущий пустяк, обрадовался комсорг, справедливо полагавший, что Петухов будет сопротивляться. Напиши заголовок.
Петухов загрустил.
Бумага есть?
Ватман.
Годится. А краски?
Все есть, даже перья плакатные.
Плохо дело, подумал Костя и вдруг просиял. Напустив на себя озабоченный вид, виновато проговорил:
Я, конечно, с удовольствием. Хоть сейчас. Но Видишь ли, голос Кости задрожал от скрытой печали. Я не умею рисовать. Понимаешь, какая досада!
Девушкин прищурился: хитер монтер, хочет отвертеться, сачок, не выйдет.
Что ж В таком случае сочини заметку. Писать, надеюсь, не разучился? Сделаешь зарисовочку о Булкине, как контрабандистку задержал. Случай свежий, интересный. Ты же с ним был, тебе и карты в руки. Странички на полторы, не больше
Костя поднял на Девушкина невинные глаза: привязался, репей! Нужно еще успеть написать письмо домой и ребятам в роту. Но, ничего, голой рукой, комсорг, меня не возьмешь, мало каши ел
Это можно. Запросто накатаю, в школьной редколлегии три года состоял, руку набил, сделаю в лучшем виде. Но удобно ли? Вот вопрос.