Сию минуту! Схватив ведра, Костя помчался к сараю.
Довольный Груша почесал тугой живот
Вот так-то лучше, герой войны.
Запыхавшийся Петухов воротился, волоча полные ведра. Улыбка повара погасла.
Не признали меня свинки, отвергли. Придется вам самому. Вы им ближе, родней.
Ты, остряк-самоучка, у меня добавки попросишь! налился горячей кровью Груша.
Обязательно попрошу. И нальешь как миленький. Приказ нарушать нельзя.
Какой еще приказ?
0227. Фронтовикам в добавке не отказывать никогда. За нарушение Школа Баянистов.
Какая еще школа?
Штрафбат. Понял, сундук с клопами?
Обострились отношения у Кости и с Данченко. Старшина долго, терпеливо присматривался к бойцу, все видел, все замечал, но до поры помалкивал. Кадровый военный, Данченко сочувствовал фронтовику досталось парню изрядно. На стычки и нелады с пограничниками старшина смотрел сквозь пальцы стерпится, слюбится. Притрется парень. Однако, когда дело касалось нарушения дисциплины, Данченко спуску не давал никому и вмиг приструнил строптивого новичка, попытавшегося увильнуть от физзарядки
Приятнее других Косте был Говорухин. С проводником есть о чем потолковать, человек не глупый. И об охотничьей жизни занятно врет, и пес у него замечательный. Но с тех пор как старшина отчитал проводника за «панибратство», Говорухин не пускал Костю в собачник.
Нравился Косте и замполит Ржевский простой, степенный, обстоятельный. Остальных Петухов не замечал.
Пограничники стояли навытяжку. Начальник заставы капитан Зимарёв, смуглый, щеголеватый красавец, сжато обрисовал задачу. Привыкшие к торжественной церемонии, предшествующей выходу на границу, бойцы все же волновались: не просто оправдать доверие родины на ее рубежах. Конопатый ефрейтор Булкин тонко посапывал; когда пошли на пост, Петухов посоветовал:
Глушитель на румпель[29] поставь, Булочка.
Птичьи глаза ефрейтора округлились еще больше.
Че ты? Че? А ежели я, к примеру, не могу себя сдерживать? У меня, может, полипы в носу. А тебе смех!
Кто смеется? Я возмущен! С тобой в «секрет» ходить бесполезно, всех нарушителей распугаешь.
Булкин долго глядел на Костю, наклонив голову к плечу.
Вредный ты. Так и норовишь укусить.
Костя здорово обиделся.
Шли молча. Шелестела трава, да сердито пошмыгивал носом насупившийся Булкин. Петухову было неловко, вечно ему нужно кого-то подковырнуть. У Булкина, кстати, задержаний побольше, чем у других пограничников, конопатый, коротконогий сопун умеет ловить нарушителей, о нем не раз писали в газетах. Однако принимать пухлощекого коротышку, чьи оттопыренные ушки-лопушки делали его похожим на старательного первоклашку, всерьез Костя не мог.
Подошли к ручью. Булкин ловко перешел на другой берег по скользкому бревну, Петухов перемахнул ручей одним прыжком, затрещали кусты. Булкин поморщился: хорош пограничник, ломится, как медведь сквозь чащу. Петухов покраснел.
Пограничники свернули на дорогу к деревне. Косте наскучило напряженное молчание, и он спросил напарника, куда они идут. Булкин ответил коротко и сухо, что идут, куда приказано.
Ясненько, сказал Костя. Ты, Булкин, до армии кем был?
Ефрейтор насторожился: коварный насмешник Петухов постоянно держал бойцов в состоянии напряжения. Подумав, неохотно ответил:
Кем и здесь. Киномехаником.
Так ты, оказывается, кинщик! Ясненько. А как тебя зрители величали, когда лента рвалась?
Булкин промолчал.
Деревня осталась позади, Костя, надеявшийся выпить парного молока, сердито хлестал прутом по голенищу сапога: старший наряда задерживаться не позволил.
Приставить ногу.
Есть, товарищ фельдмаршал!
Ты, Петухов, всякие подобные слова оставь. Не у тещи на блинах Располагайся, тут побудем.
Жара схлынула, в бледном небе висел жаворонок, лилась щемящая душу мелодия. Проехали колхозницы с сеном, прошли косари, сверкая литовками. Знакомый председатель колхоза не раз
приезжал на заставу рысил на вороном жеребце, снял картуз, поздоровался. Булкин неохотно прохаживался у обочины дороги взад-вперед, а Костя клял судьбу, занесшую его в глубокий тыл. Недовольно косился на ефрейтора этого боровка совесть не мучит, уж он-то уверен, что нужен здесь, просто незаменим. Надулся как индюк. Подумаешь, задание государственной важности охранять проселочную дорогу. Костя, конечно, понимал, что несправедлив, но подчеркнуто серьезный вид напарника раздражал его.
По дороге, волоча облачко пыли, тянулась телега. Старуха в темном платке держала вожжи. Костя оживился.
Ефрейтор, к бою! На горизонте подозрительный объект. Наверно, замаскированный шпион. Проверим?
Обязательно. Зайди с той стороны дороги.
Костя расхохотался:
А ты, Булочкин, юморист. Одобряю.
Выполняйте приказание!
Ефрейтор вышел на дорогу, поднял руку, старуха натянула вожжи, морщинистое лицо ее расплылось в доброй улыбке.
Драствуйте. Що, сынки, проезду нема? Мени в Ивановку. Знов учения у вас, чи що?
Булкин подошел к телеге, разворошил солому, шлепнул по свиной туше ладонью.
Жирный кабанчик. Сала на три пальца. Гаоляном[30] кормили?
Им годували[31], эге ж. Племянник женится, вот и пришлось не ко времени ризаты.,